- При чем тут его одежда? - не поняла Катерина.
- Ни при чем. Мультик такой есть... не важно, долго объяснять. Короче, шутка это была.
- Все, капец! - с такими словами в бытовку ворвался Аркадий.
- Ты его убил? - предположила я.
- Я его проклял.
- Ой! - это я.
- Любое проклятие можно снять, - это Катерина. - Если, конечно, ты не хочешь оставить все как есть.
- Да неважно, чего я хочу! - воскликнул Аркадий, опускаясь на пол рядом с Катькой и, будто так и надо, укладывая голову ей на колени. - Не снимается такое проклятие!
Катерина заинтересованно склонилась к нему и коснулась пальцами висков.
- Что за черные спирали у тебя вот здесь?
- А так всегда бывает, когда я проклятие с одного объекта на другой перекидываю.
- В смысле? - не поняла я.
- Я вчера с мальчика убрал венец безбрачия, - напомнил Аркадий. - Думал, потом найду какого-нибудь засранца и на него скину. А тут Золотников, мудила е***. Довел меня, ну я и... в общем, не специально это получилось.
- Может быть, это его судьба, - заметила Катерина, увлеченно наматывая на палец спираль, похожую на дымок, который клубился всеми оттенками черного у левого виска парня. С правого она уже эти художества убрала.
- Может быть, - не стал возражать Аркадий и, наконец, додумался смутиться и попытался от Катьки отползти.
- Сидеть! - скомандовала внученька, - я еще не закончила. Ты вообще в курсе, что нельзя забирать подобные проклятия на себя?
- Я же их перебрасываю потом. Они не успевают мне навредить.
- Ты умрешь не от рака легких, а от вот таких глупых выходок. Это уйму жизненных сил съедает.
- Никто не живет вечно, - философски пожав плечами, изрек Аркадий.
- Ой, не скажи, - фыркнула я, - вот Кардагол, родственник наш, кажется, планирует вечно жить. Кать, сколько ему лет, не помнишь?
- Много, - равнодушно отозвалась Катерина.
Интересно, мне стоит сказать Аркадию, что девочка уже давно все бяки с него поубирала и сейчас просто так, ради собственного удовольствия по лицу его гладит?
- Может быть по кофейку? - решив быть деликатной и промолчать насчет катькиных действий, предложила я.
- Можно, - великодушно согласилась моя внученька, явно решив предоставить мне честь воевать с кофеваркой.
Катерина
Дуся соглашается приготовить кофе, и даже почти приступает к процессу, но все портит девушка, бегавшая ранее с микрофоном наперевес. Она заглядывает в нашу комнатку и возвещает:
- Госпожа Тамбовская, пройдемте!
Дульсинея, ехидно ухмыльнувшись, выскальзывает за дверь.
- А какое заклинание для поиска собирается применить твоя бабушка? - интересуется Аркадий, выворачиваясь из моих рук и отодвигаясь в сторону. Будто для того, чтобы сидеть рядом со мной, ему жизненно необходимы зрители, а так как последний из них испарился, то и телячьи нежности ни к чему. Хоть бы спасибо сказал за то, что я с него "темное послевкусие" сняла. Та еще гадость!
- Если честно, не знаю, - признаюсь я, - обычно, если бабушке что-нибудь нужно, она машет тапком, а там искомое или появляется или нет. Во втором случае она идет к деду.
- Твой дед сильный маг.
- Еще какой!
- А что будешь делать ты?
- Ничего. Ты же сказал мне, где лежат эти поддельные... подставные деньги.
- А если б не сказал?
- Не знаю. Я... Если честно, в такой ситуации мне было бы проще поднять Сережу и спросить у него лично. Можно, конечно, попробовать смоделировать прошлое, но это очень трудозатратное заклинание. К тому же, с шестидесятипроцентным попаданием. Честно, не знаю. Может, придумала бы что-нибудь.
Тут из студии вылетает сияющая Дуська и начинает верещать:
- Катька! Прикинь, получилось! Я тапком махнула, и деньги бац, и у них на столе! Они все так офигели, что и сказать ничего не смогли. Не знаю, может, переснимать заставят. Но, в общем, тебя просили позвать. Иди, давай.
Процесс съемки меня не волнует, отношусь к нему, как к выполнению задания - уже не слишком интересного, если не считать встреч с Аркадием. Потому прохожу внутрь спокойно, с милой улыбкой на устах. Поднимаюсь на сцену, усаживаюсь на диванчик рядом с Золотниковым. Кошусь на него, ага, так и есть, венец безбрачия. И вот что-то снимать мне его не хочется...