- А где эта? - медленно произношу я, имея ввиду, конечно же, то розоволосое нечто, которое избрало меня объектом сексуальных посягательств.
- А ты все помнишь? - осторожно интересуется король Арвалии и аккуратно пододвигает ко мне бокал, - там вода. Пей, не бойся. Тебе сейчас нужно.
- Хороший вопрос... Я помню, здесь был Терин, и помню, как пришел ты, Андизар. А, да! Ты же заклинание наложил на эту... Евдокию. Мы еще смеялись. Да?
- Ой-ёооо, - грустно тянет Вальдор, - хотя, может быть, это и к лучшему.
- Ничего не понимаю, что к лучшему?
- Что ты ничего не помнишь, - уточняет Андизар.
- Что я не помню?
- Вот и не помни, - добренько так улыбаясь, предлагает Вальдор.
- Ну как это не помни? А что я на полу делал?!
Придворный волшебник глядит на меня таким ничего не выражающим взглядом и медленно проговаривает:
- Ты упал.
Как-то это начинает раздражать. Я перевожу взгляд с одного своего экс-собутыльника на другого, размышляя о том, насколько цензурную речь я должен в данный момент использовать. Стоит мне вспомнить о том, что кто-то из присутствующих, все-таки, король, или не обращать на это внимания? Решаю не обращать.
- Какого... - начинаю было я, но не успеваю закончить речь, потому что в комнате вдруг появляются Терин-младший и Вера. Ох... А теперь я совсем ничего не понимаю.
- Привет всем, - доброжелательно улыбаясь, произносит Верлиозия, - ну и где эта розовая швабра?
Терин тоже улыбается дурацкой счастливой улыбкой. А я сижу за столом и двинуться не могу.
Король, как человек воспитанный, приподнимается и произносит тоже с улыбкой:
- Здравствуй Верлиозия. Что, домашний арест Аргвар с тебя снял?
- Я как-то забыла у него спросить, - в привычной хамской манере отвечает дракон и усаживается рядом со мной. По коже ползут мурашки. Они в любом случае вызваны присутствием Верлиозии, но я не вполне уверен в том, что их природа сексуального характера. Чувствует мое сердце, что эти два паразита - король Арвалии и его маг - утаили от меня что-то, что Терин успел разболтать Вере. С другой стороны, хорошо бы знать, а все ли видел Терин? И, в конце концов, почему я упал?
Вера по-хозяйски кладет ладонь мне на колено, заглядывает в глаза и, все еще улыбаясь (это явно не к добру), мурлычет:
- Ларрен, милый, я понимаю, тебе захотелось разнообразия, но мог бы поинтересоваться и моим мнением. Я, в принципе, не против третьего или третьей в нашей постели, но лет так через двадцать, хорошо?
Машинально кладу свою ладонь на ее, наши пальцы переплетаются, и Вера до боли сжимает мою руку.
- Ты вернулась, - бормочу я, лихорадочно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь.
- А я и не уходила, - нагло лжет Вера, - так все-таки, где эта девушка? Я хочу на нее посмотреть.
- Она спит, - спокойно отвечает Андизар.
- Долго будет спать? - интересуется дракон.
- Очень.
Терин, который успел уже тоже занять свое место за столом и утащить из вазы яблоко, бормочет с набитым ртом нечто вроде:
- Я все ей рассказал.
- А тебя просили? - интересуется Вальдор с угрозой в голосе.
- А я не спрашивал! - парирует юный негодяй.
- Ну, так расскажи и нам всем. Вместе посмеемся, - предлагает король Арвалии, и в голосе его слышно едва сдерживаемое рычание.
У меня появляется странное ощущение, будто все вокруг что-то знают, ведут об этом интересную беседу, один я не причем. Вера ухмыляется, Вальдор рычит, Андизар сидит с непроницаемым лицом, Терин весело яблоком хрумкает, а я как предмет мебели. Не годится...
- Хватит! - кричу и бью ладонью по столешнице, - Хватит! Да, я ничего не помню, но я хочу знать, что здесь произошло!
- А что ты пил? - интересуется Вера.
- Водку я пил! Преимущественно.
- А остальные не водку пили? Почему они все помнят?
Вальдор морщится и произносит с досадой в голосе:
- Верлиозия, это вопрос не по существу. Он просто устал, пришел ко мне в подавленном состоянии. Вот на него алкоголь и подействовал быстрее. И вообще, спасибо ему нужно сказать, что он колдовать не стал. Терин-старший, помнится, полдворца мне разнес, когда у него с Дусей сложности были. Ты, в конце концов, сама виновата. Сначала бросила парня, а теперь сидишь тут, как ни в чем ни бывало. Ну, полез он к этой Евдокии. Если тебя утешит, звал он ее при этом исключительно твоим именем.