но все-таки верно лишь то, что в стихах:
Маяковский и Лиля.
«Стариковский семейный досуг…»
* * *
Стариковский семейный досуг
ставит ту же пластинку на круг.
Ах, какая привычная мука
повторяться от звука до звука,
завтра снова вчерашняя скука,
лишь бы только не помнить, что вдруг —
та последняя в мире разлука…
«Страсть не зря укротилась…»
* * *
Страсть не зря укротилась —
Горек привкус предела.
Будущее укоротилось,
Сущее потускнело.
Оно и в зное и в стуже
Все хуже, по мнению старцев.
Не спорь.
Мир становится хуже,
Чтоб легче с ним было расстаться.
«Ожил в сумерках магнитофон…»
* * *
Ожил в сумерках магнитофон,
ленту старую сводит судорога,
воскресает веселая сутолока,
хохот, тост, хрусталя перезвон,
голоса…
словно чертик из ящика,
прямо в комнату — праздничный час.
Чудеса! Только в то настоящее
не пускают из этого нас.
Там не ведают все, что последует.
Мы-то знаем.
Пускать нас не следует.
Еще раз прокрути,
еще раз…
«Пространства и времени нет…»
* * *
Пространства и времени нет
для памяти.
Память — арена,
где вольно направленный свет
из тьмы вырывает мгновенно
любой по желанью сюжет.
Но старость — обратная смена,
и детство, как купол вселенной,
свободной от боли и бед,
растет и встает постепенно
над жизнью, над сценою лет.
«Ты умнеешь год от году…»
* * *
Ты умнеешь год от году,
постигая жизнь с исподу,
недоверием к восходу
обставляешь свой уход.
Эта мудрость — не поется,
поздней правдою зовется,
в срок просроченный дается,
впрок живущим не идет.
Это выгоревший уголь,
наступление песка,
эта мудрость — жизни убыль,
белый холод ледника.
«Есть беспамятства ученье…»
* * *
Есть беспамятства ученье,
Где не храм, а кабинет.
Есть секрет переключенья,
Отключения завет.
Дело сделано, и — к черту!
Отводи скорей глаза.
День ушедший перечеркнут,
Вспоминать его нельзя.
Никаких итогов зряшных!
След стирает пустота.
Совесть, враг всех дел вчерашних,
Исторически чиста!
«И возраст, и авторитет…»
* * *
И возраст, и авторитет,
И располагающий вид…
Заходит он в свой кабинет,
Уверен, умен, деловит.
И личный решился вопрос,
Хватило уменья и сил,
И женщину он перерос,
Которую боготворил…
Как улитка
Как улитка — сладость воли
находил он взаперти:
жизнь опасна, жизнь — как поле
минное — не перейти, —
каждый шаг непоправимый,
роковой, необратимый,
неисповедимы все пути…
Страшно быть религиозным,
атеистом — страх двойной.
Опасался быть серьезным,
как паяц — перед судьбой,
у часов он стрелки отнял,
чтоб ни холод, ни жара,
чтобы завтра — как сегодня,
а сегодня — как вчера:
«Как улитка — медленно, уютно
в раковине сны свои смотрю,
потому что понимаю смутно
века двадцать первого зарю…»
«Прет прямолинейно, и нелепо…»
* * *
Прет прямолинейно, и нелепо,
И беспрекословно, как приказ,
По пути, начертанному слепо,
Пращур паровоза — Китоврас.
Не скажу: догматик одиозный
Или же фанатик-еретик,
Знаю —
плут петляет виртуозно,
Простодушье
рвется напрямик!
«Удивляйтесь Вселенной…»
…да скроется тьма!
* * *