Через четверть часа три всадника выехали со двора харчевни «У матушки Бригитты». В голову Пьера стали было закрадываться мысли сожаления о том, что он согласился, но он твёрдо отмёл их прочь. Бастиан его друг, к тому же не к лицу рыцарю оставлять брата рыцаря в опасности, ради пуховых перин домашнего ложа. К его снаряжению добавилось охотничье копьё, теперь в маленьком отряде копейщиков было двое. Жофрэ же нёс тяжёлый арбалет. Встреченные крестьяне снимали соломенные шляпы и с искренним почтением кланялись им, иные бабы даже крестили вслед. Поиски они начали со двора, откуда пропал последний ребёнок. Добротный двухэтажный дом, с крышей аккуратно выложенной красной черепицей. Единственный ребёнок хозяев имел отдельную комнату (неслыханная роскошь для крестьян) на втором этаже. Как и кто его унёс было не понятно. То и дело сбивающаяся на плачь хозяйка дома сказала, что окно было цело и заперто, как и все двери, лишь пустая неубранная кровать встретила её утром день назад, да следы во дворе. Староста деревни, головастый малый строго настрого запретил своим топтать двор, покуда господские люди не приедут разбираться. Так что работа следопыта его дождалась. Следы представляли собой отпечатки лап, похожих на волчьи, порядком шире мужской ладони. - Зверь крупный, раза в полтора больше обычного волка. – Подал голос молчаливый до того Жофрэ - от дома следы глубже тех, что к нему, обратно шёл с грузом. Они двинулись по следу со двора. Бастиан и Пьер верхом, Жофре ведя коня под уздцы, то и дело наклоняясь к земле. Судя по следам, Зверь шёл дворами и закоулками, сторонясь окон домов. Через четверть часа они выехали за ограды деревни, через час минули границу полей, окружавших деревню и леса. Подлесок постепенно перешёл во всё густеющую чащу, а широкая дорога в узкую тропу. Кроны вековых деревьев сомкнулись над головами маленького отряда. Рыцари настороженно озирались по сторонам, крепче сжимая копья. Жофрэ как-то умудрялся не терять след в полумраке чащобы и густой траве. В тропе, по которой они всё ещё шли можно было распознать изрядно заросшую дорогу, когда-то давно хорошо наезженную телегами и истоптанную ногами путников, но теперь отданную на милость леса. Пьер, несмотря на общую настороженность, даже успел задаться вопросом: от чего же её забросили? Порядком за полдень они вышли к ручью. Утомлённые кони тут же потянулись к воде, наездники не стали им препятствовать. - Ты уверен, что мы верно идём по следу Жофрэ? – делая большой глоток из кожаной фляги спросил Бастиан. - Уверен монсиньор. Следы видны как свежая моча на снегу. Ну и глаз у тебя старик! - Бастиан покосился на почти незаметно примятую траву впереди. Пожилой воин улыбнулся, одарив спутников щербатой желтизной зубов. Остановка у ручья была короткой. Лес поредевший было у воды снова сомкнул свои ветви над ними. Зверь, судя по следам, шёл уверенно прямо, будто не опасаясь преследования. Судя отсутствию следов крови, ребёнок скорее всего был жив. Маленький отряд шёл не быстро, следопыту требовалось время, чтобы различить следы, он то и дело приседал и всматривался в землю. Лес был огромен и всё никак не кончался. Начинало смеркаться. Пьёр подумал, что если через час они не найдут логово зверя, надо будет располагаться на ночлег. Полумрак чащи уже начинал обманывать зрение, то и дело мерещились какие-то движущиеся тени, рыцари неосознанно поудобнее перехватили копья. Жофрэ вдруг остановился и выпрямился во весь рост. - Что там? – шепотом окликнул его Бастиан. Кутюлье поднял руку в предостерегающем жесте, повернулся в сторону ближайших кустов и поднял снаряжённый арбалет. Дальше всё произошло очень быстро: в кустах перед отрядом что-то задвигалось, хрустнула пара веток, Жофрэ нажал на спусковую скобу, арбалетный болт с щелчком тетивы ушёл в темноту. – Он здесь! -отбрасывая арбалет и тут же хватаясь за меч хрипло закричал воин-следопыт, и тут косматая тень метнулась к нему из сумрака и в ту же секунду крик превратился в булькающий хрип, Кутюлье схватился за горло, безуспешно пытаясь остановить хлещущую из разорванных артерий, черную в полумраке кровь. Рыцари были уже в шаге от погибающего товарища и его убийцы, занося тяжёлые копья для удара, когда множество теней кинулось к ним из кустов со всех сторон. Кони от неожиданности встали на дыбы. Пьера схватили за копье, за пояс, за ноги и руки и потащили из седла. Но все же падая на землю он умудрился извернуться, резким рывком высвободил руку и тысячу раз отработанным молниеносным движением выхватил из ножен рондель и пырнул ближайшую тень. Раздался крик боли, и в ту же секунду по затылку рыцаря прилетел тяжёлый удар. Перед тем как Пьер провалился в беспамятство, в голове пронеслось: А крик то человеческий...