уганных детей и повели к выходу. Процессия почти покинула темницу, когда безносый главарь пленившего Пьера отряда подошёл к единственному оставшемуся теперь узнику, сидевшему на полу, и процедил: -С тобой вонючий пёс мы скоро разберёмся, потерпи. В подкрепление своих слов он со всей силы пнул рыцаря в бедро. Пьер никак не стал реагировать, уткнувшись глазами в пол. Приняв это за страх и сломленный дух к сопротивлению, разбойник удовлетворённо улыбнулся и вышел прочь. Дверь закрылась. Пьер на пару минут прислушался к тому, как шаги и голоса стихают внизу, извлёк из башмака заветную иглу и занялся замком. Железный цилиндр с толстой дужкой и скважиной с торца не должен был быть слишком сложно устроен. Нетолстая игла заколки проникла в скважину и начала шарить внутри. Воин не имел опыта взлома замков, а действовал по наитию. Пару раз он нажимал на что-то внутри, и бронзовая игла угрожающие прогибалась в руках. В третий раз он нащупал какую-то пружинящую поверхность и надавил, молясь, чтобы это дало какой результат раньше, чем хрупкая игла сломается. Пружина начала поддаваться, но и заколка, не предназначенная для таких целей, порядочно изогнулась. Пожалуйста Господи! - мысленно взмолился Пьер и нажал сильнее… Раздался щелчок, и дужка замка выскочила из паза. Усилием воли обретший свободу узник подавил крик радости, осторожно вынул дужку замка из звеньев цепи и очень медленно и аккуратно снял её с пояса. Освободившийся медленно встал и наслаждением вытянулся во весь рост, затем подкрался к двери. Рыцарь прислушался, затаив дыхание, на несколько минут: ни звука не доносилось снизу. Пьер схватил замок за дужку наподобие кастета и приоткрыл дверь. Скрип несмазанных петель набатом резанул ему по ушам, он опять замер и превратился в слух, и опять всё было тихо. Очень медленно он открыл створку и заглянул внутрь. Внизу не было никого, огонь в очаге едва теплился. Пьер облегчённо вздохнул. Понадеявшись на цепь и замок сковывавшие опасного, пусть и тщательно обысканного пленника, его оставили одного. Возможно, предстоящая «церемония» представлялась всем им настолько важной, что эти непонятные люди просто забыли обо всём. Воин не стал гадать, быстро оглядевшись в комнате он не нашёл оружия, но подумав, сменил увесистый замок на кочергу, стоявшую у очага. Окна первого этажа были не в пример больше окошек второго, и Пьер, стараясь слишком не показываться, огляделся. Грязная улочка деревни была безлюдна, в сгущающейся тьме ни одно из окон окружающих домишек не горело. Однако свет был виден в дальнем конце единственной улицы деревни, источник его был скрыт стеной последнего дома.Воин тихо выскользнул из дверей тюрьмы, с наслаждением вдохнув, наконец, свежего воздуха. С освещённого конца улицы доносился гул человеческих голосов. Однако, прежде чем идти туда Пьер решил попытать счастья найти своё оружие. Он помнил откуда его привели и двинулся в тот конец деревни.Тихо, перебежками от тени к тени, от куста к кусту, от забора к забору, поминутно оглядываясь. Впрочем, никто из обитателей странного посёлка так и не показался. И вот Пьер подкрался к тому месту, где очнулся после короткой схватки в лесу. Отсюда от последнего жилища деревеньки в тёмный лес уходила тропа. У покосившегося домишки горел костерок, перед которым на бревне сидел часовой (если именно за этим одного из лесной братии оставили здесь). Рыцарь несколько минут наблюдал за ним из кустов. Крепкий высоченный детина с рябой рожей и изуродованным шрамами ухом с аппетитом поедал похлебку из миски, периодически прикладываясь к кожаной фляжке…его, Пьера фляге с вином – Вот же свинья! Но тут рыцарь заметил другой предмет, выхваченный из мрака светом костра: шест вбитый в землю венчала человеческая голова. Вглядевшись в ещё не тронутые тленом черты Пьер увидел шрам, пересекающий лицо – Бастиан! Он едва сдержал крик негодования и горя, внутри души воина закипала чёрная ярость. Вот какую месть вы учинили пленному после честного боя! Такой злобы в себе он не помнил, даже тогда, когда его отряд настиг и частью перебил, частью перевешал английский разъезд, который вырезал крестьянский хутор. Англичане тогда четвертовали пожилого главу семейства, нескольких его взрослых сыновей и едва подросшего внука, а кошмарные образы того что английские скоты сделали с женщинами были заперты в глубочайшем подвале памяти шевалье Д’Этюра, куда он не хотел более заглядывать никогда. Товарищи Пьера не знали жалости в тот день, даже богатого рыцаря из того отряда вздёрнули рядом с его оруженосцем, наплевав на выкуп. Но сейчас погибли не незнакомые крестьяне, а его друг, боевой товарищ, брат рыцарь, не раз спасавший ему жизнь, а Пьер так и не смог отплатить ему за это сполна и уже не сможет. Но сможет отомстить. Ещё несколько минут воин наблюдал за окружающими домами, и, не найдя более признаков присутствия рядом кого-то ещё, медленно, крадучись, вышел из кустов, тщательно смотря под ноги, чтобы его кожаные башмаки ступали лишь на мягкую землю, избегая случайных веток. Он подошёл к часовому со спины и изо всех сил вытянул его кочергой поперёк лопаток. Увесистое железо, едва не со свистом, вмялось в тугую плоть под кожаной рубахой. Раздался хруст, разбойник взвыл и выгнулся дугой, уронив свой нехитрый ужин на землю. Пьер схватил его за шиворот и бросил на землю, выхватил из-за пояса незадачливого часового его же собственный кинжал и, сев сверху, приставил сталь к горлу жака. - Закричишь – сдохнешь. – пылающие яростью глаза Пьера явственно говорили, что это не просто фигура речи. Разбойник испуганно закусил губу. - Где моё добро? - Там в доме - испуганно проблеял детина – не убивайте меня господин! - Заткнись! Кто убил моего друга? — Это не я! Это наш главный, Жакоб. Отец ему дозволил отомстить за наших, которых вы убили. Я в этом не участвовал! -Тот, что без носа? - Да господин. - Где все ваши? - На площади, Отец призвал всех. Сегодня состоится Вознесение. Он призовёт божью благодать на наши грешные души. – не смотря на испуг в голосе разбойника прорезались восторженные нотки, а в глазах загорелся фанатичный огонёк. - Отправляйся к дьяволу в ад! - Пьер четким, привычным движением провёл лезвием по горлу часового. Предсмертный крик ужаса быстро перешёл в булькающие хрипы и вскоре смолк вовсе. Рыцарь машинально вытер кинжал о рубаху трупа и поднялся. Уже направляясь к указанному домишке, он вдруг зацепился взглядом на всё ещё слегка подёргивающиеся ноги покойника. На грубо стачанных кожаных башмаках были необычные, деревянные подошвы с рельефно вырезанными очертаниями волчьих лап. - Так вот ты какой, Зверь из леса Сен Лоз…