В этот момент в кабинет ввалился запыхавшийся взволнованный Логинов.
— Ежов убил Слуцкого!
— Как это убил? — Не понял Викентьев.
— Отравил! — тут же объяснил капитан, — Наш наблюдатель засек их разговор в кабинете наркома. Ежов стал нажимать на комиссара второго ранга с требованием поделиться «нашей» информацией. Слуцкий ответил довольно жестким отказом. Тогда нарком, якобы пойдя на попятную, размахивая в разговоре руками, капнул в стакан с чаем собеседника чем-то из маленького флакончика. Врач констатировал смерть от сердечного приступа.
— Почти на полгода раньше, чем в нашей истории, — спокойно, будто размышляя вслух, произнес куратор, — Интересно, кого Сталин назначит новым начальником УСИ?
— Ты так спокойно это говоришь, — директор с укором посмотрел на Когана, — а нам Женю туда скоро отправлять.
— Нет, Юра, ты не прав. Я, конечно, несколько обеспокоен, но не настолько, чтобы выходить из определенных рамок и принимать неправильные решения. А, Евгений… — полковник неожиданно улыбнулся, — Ты даже не представляешь, как я ему завидую. Новая жизнь в новом теле. И в какое интересное время ему предстоит жить! Время действительно великих свершений, время передела мира и изменения взглядов на жизнь миллиардов людей.
Викентьева очень удивило мечтательное выражение на лице полковника. На расслабленном лице Когана играла легкая улыбка. Обычно малозаметные морщинки у глаз и тонких губ стали глубже и рельефнее. Директор неожиданно понял, что куратор значительно старше тех пятидесяти лет, как представлялось подполковнику ранее.
Логинов несколько раз перевел взгляд с одного начальника на другого и, успокаиваясь, направился к кофеварке. Капитан сам не мог понять, почему любой разговор с участием Когана становился для него с каждым днем все интереснее и интереснее. Пару месяцев назад, когда по делам службы замдиректора проекта два дня был в Москве, Логинов старший услышав за ужином от сына упоминание о том, кто стал куратором «Шмеля», очень оживился и сказал: — Учись, Сашка, такого крутого специалиста в вашей «кухне» еще поискать!
И, Сашка решил учиться. Поставив перед полковником исходящую ароматом чашку, капитан пододвинул другую директору и, размешивая сахар в своей, спросил:
— Павел Ефимович, как же теперь работать будем, ведь смерть Слуцкого и на нашей совести, в том числе?
— Постараемся качественно, Сан Саныч. И знаешь что, — лицо полковника вновь стало серьезным, может быть даже немного злым, — попробуй понять следующее. Все, все до одного, кто был тогда на верхушке пирамиды власти, были замазаны кровью. И совершенно не потому, что они были плохими людьми, нет. Это, как в математической задаче, было граничным условием.
— Ладно, капитан, допивайте кофе и идите обратно к наблюдателям. Мне нужен политический анализ ситуации. Задействуйте, пожалуйста, Зосницкую и Воропаева. Он пусть посидит за монитором, который нацелен на Синельникова. Пусть поглядит на будущего себя со стороны. А с тобой, Юра, — Коган повернулся к директору, — давай подумаем еще об экономике.
* * *— Нет, друзья мои, темой сегодняшней дискуссии будет атомная бомба, — полковник оглядел только что собравшуюся компанию. Все, как обычно, сидели на привычных местах. Подполковник с Зосницкой, Логинов с Ольгой Шлоссер. Между этими парами на своем инвалидном кресле, как на троне, восседал "кровавый гебист", как со вчерашнего дня начали поддразнивать Воропаева молодые гении, также как всегда сидевшие парочкой. Их подруги, если они у ребят и были, на ежевечерний сбор в люксе Викентьева не допускались. Капитан сразу наполнил бокалы и все, пригубив напитки, заинтересованно слушали куратора.
— Мы с Юрь Санычем сегодня целый день на тему экономики голову ломали, — Коган изобразил поклон в сторону Викентьева, — Наш директор считает, что атомные электростанции резко поднимут промышленный потенциал страны и, как следствие, экономику. А вот я против.
— Действительно, странная у Вас позиция, — тут же отреагировал Дима.
— Ну, так я и хочу ее обосновать, — Коган улыбнулся Дмитрию, — Во-первых, атомная промышленность, это очень большие расходы, которые начнут окупаться не ранее, чем лет через десять. А на носу большая война. И перенапрягать экономику я не вижу совершенно никакого смысла. Во-вторых, передать туда технологии и чертежи АЭС и не давать им конструкцию бомбы бессмысленно. До ядерного оружия там дойдут и без нас, только немного дольше и значительно дороже. А вот нужна ли нам бомба перед Великой Отечественной войной?
— Странный вопрос, — ответил Николай, — вдарить по немцам двадцать второго июня сразу после начала их артподготовки. Гитлер тут же лапки поднимет.
Все засмеялись.
— Эх, если бы все было так просто, — загасив улыбку, ответил полковник, — Но давайте попробуем представить последствия. Мы уничтожим какую-то часть немецких войск. При этом прилично попачкаем на сопредельной территории и на своей границе. Ведь одной бомбой в такой ситуации не обойдешься. Конечно, радиоактивное заражение даже при использовании десятка тактических боеприпасов будет меньше, чем от Чернобыля. Вычищать все равно потом придется нам же самим. Далее. Сомнительная честь первого применения ядерного оружия в том мире будет принадлежать Советскому Союзу, а не штатам, как у нас. Плюс, приличное ослабление экономики. Очень много ресурсов уйдет на атомный проект. А оно нам надо? — чисто по Одесски спросил Коган в конце своей маленькой речи.
— Да, вопрос оказывается совсем не странный, а совсем даже животрепещущий, — констатировал Дима.
— Кстати, в нашей истории, потому так долго и тяжело поднимали страну после войны, что очень много сил ушло на атомный и ракетный проекты, — сказала Катя.
— И какое-то количество наших солдат и мирных граждан пострадает от облучения, — добавила Ольга.
— Павел Ефимович, а каким Вы вообще видите развитие ядерных технологий в том мире? — после нескольких минут тишины спросил Александр Логинов.
— Вот это действительно интересный вопрос, — вставил свою реплику Воропаев.
Викентьев вопросов не задавал, но внимательно слушал. Свое мнение он высказал куратору еще днем. Директор настаивал на немедленной передаче Сталину всех атомных секретов.
— А все будет очень сильно зависеть от хода войны, — начал объясняться полковник, — Если она закончится году этак в сорок втором в Берлине…
— Так быстро? — перебила Когана удивленная Ольга.
— Ну, а почему бы и нет? — улыбнулся куратор, — Давайте подумаем вместе. Если войска с нашей информационной помощью и под жестким контролем Жени-Егора, — Павел Ефимович сделал небольшой поклон Воропаеву, — будут нормально подготовлены и обучены, вооружены отличными оружием и техникой, от АК и до Т-55. Тысячу танков к 41 году наклепают?
Викентьев с Логиновым синхронно кивнули, хотя первого, похоже, немного покорежило слово наклепают. Коган же не обратив на это внимание, продолжал:
— Армия будет небольшая, полмиллиона максимум, но верхом на КРАЗах и КАМАЗах, БэТээРах и Газелях, — вот тут заулыбались все, — Сверху войска будут прикрыты супер, по тем временам, истребителем Як-3, доведенным до кондиции здесь. Штурмовать с малых высот немцев будут Ил десятые. Я думаю, мальчики Викентьева поколдуют и над ним, и над Ту-2, и над Ту-4, то бишь Б-29. А вот цели для последних будут выбираться прямо с карт немецкого генштаба, которые организуют нам Дима с Колей, — соответствующий поклон полковника ребятам. Дадим немцам зайти в заранее подготовленные мешки и перережем горловины. Через неделю пятимиллионной немецкой армии будет нечем заправлять технику, через девять суток — нечем стрелять, и ещё через пару дней нечего кушать. После чего СССР надо будет срочно думать, куда эти пять миллионов размещать и чем кормить, ну и где на них всех взять столько топоров и пил.
— Хотя, — Коган немного призадумался, — если все пойдет именно так, как я описываю, Берлин будет взят осенью сорок первого. Но вот почему-то в жизни все получается не так, как планировалось. Так что давайте остановимся пока на сорок втором году.