Он простоял так перед зеркалом какое-то время, попутно вытирая пятна с хлопковой рубашки. ОксиКлин[57], подумал он. Он начнет с этого, ведь в крови содержался протеин. Потом обратится к отбеливателю, а если не поможет, то выбросит тряпку ко всем чертям.
Когда кровотечение прекратилось, Эссейл, прихватив полотенце с собой, направился на кухню.
Где запнулся на пороге в своих лакированных туфлях.
Дело в запахе, витавшем в воздухе. Сочный и пряный, но вместе с тем ненавязчивый, комбинация экзотических специй, не свойственных его вкусам, воспитанным в Старом Свете, заставила желудок заурчать.
Португальская кухня. Блюда, приготовленные португальскими, любящими, воинственными руками.
Он закрыл глаза. Бабушка Марисоль приготовила уйму еды для него и его кузенов перед своим отъездом, и очевидно эти двое воспользовались упакованными и замороженными блюдами.
— Не желаешь присоединиться к нам? — спросил Эвэйл, стоя в ожидании у микроволновки. — Или просто будешь стоять там и пускать слюни?
Эссейл встряхнулся.
— Уверен, ты хотел сказать «злобно коситься».
— Ты видел свое лицо? — спросил мужчина, когда послышался «дзынь». Открыв ее, он достал дымящуюся тарелку и поставил на стол. — Совсем не дружелюбное?
— Это и есть значение выражения «злобно коситься». И ты не должен это есть.
— Почему же? — спросил Эрик, делая первый укус. — Оооо, божественно.
— Воистину, — согласился его близнец. — Бессердечно[58].
— Опять не то слово. — Эссейл не стал объяснять, что им не следовало есть пищу, потому что тогда исчезнет единственная ниточка, связывающая его с Марисоль… — Я буду у себя.
— Adieu[59], — сказал Эрик.
— До старой встречи, — добавил Эвэйл.
— «До скорой встречи», мой дорогой кузен.
Эссейл направился в прачечную, чтобы кинуть окровавленное полотенце в стирку, избавиться от смокинга и грязной рубашки.
Оба кузена видели пятна, но ничего не сказали.
Но слова были не важны.
Пересекая кухню с голым торсом и пиджаком, накинутым на плечи, он сказал, ни к кому не обращаясь:
— Мне следует нанять нам компетентного доджена. Профессионала в заботе о доме и ведении хозяйства. Я устал от пылесоса и стирки.
— Ты уверен, что это не связано с сокращением определенного запаса замороженных блюд?
Он посмотрел на Эрика.
— Мне следует отправить вас в подвал Нааши и поскорее. Мне нравится, когда ты молчишь, хоть твой брат и препарирует английский язык, как мясник — свинью на скотобойне.
Эссейл поднялся по лестнице и только завернув за угол, позволил себе растереть грудь, саднившую от боли.
Тоска по этой человеческой женщине никогда не утихнет?
***
Дожидаясь, пока его Мэри вернется с работы, Рейдж выписывал круги по бильярдной, с кием в руке, разбитыми шарами на столе, а разум… застрял на том земельном участке.
Малышка.
Блин, порой судьба — та еще стерва.
— … только что с ним говорил. — Наклонившись над столом, Вишес собрал шары, готовясь к новой партии. — Он спрашивает, не нужно ли нам еще оружия.
Пытаясь сосредоточиться, Рейдж нахмурился.
— Я думал, что Эссейл торгует наркотиками?
— Очевидно, сменил профиль. — Вишес взял мелок и покрасил кончик кия. — Что скажешь?
— У нас скоро откроется учебный класс, так?
— Ага.
— Было бы логично сделать пробный заказ на пушки.
— Мысли читаешь.
Рейдж прижался бедром к столу, когда Ви наклонился и разбил треугольник. Когда цветные шары разлетелись по полю, Рейдж покачал головой.
— Ты видел громадную пушку Эвэйла в Браунсвике?
Вишес поднял алмазный взгляд.
— Еще как. Нам бы не помешала парочка таких же.
— Даже из принципа. Подумай о тренировке прицела.
— Да, можно прицепить малолитражку к спине Лэсситера и заставить его побегать вокруг бассейна…
— Эй! — возмутился ангел с дивана. — Придурки, я, между прочим, все слышу.
Рейдж перевел взгляд на парня.
— О, проснулся.
Ублюдок с черными и белыми волосами с зевком сел, вытягивая руки над головой.
— Подошла моя смена. Вот черт! Я опаздываю. Все, побежал.
Наблюдая, как ангел в спешке сваливает, Рейдж и Ви выругались.
— Знаешь, — пробормотал Рейдж. — Становится все сложнее ненавидеть его.
— Просто вспомни «Панки Брюстер». Настройки восстановятся. — Вишес обогнул стол, в черных кожаных шмотках и майке его огромное тело напоминало пантеру. — И, чтоб мне провалиться, никогда бы не подумал, что посмотрю это шоу.