Должно быть, Анри не вполне совладал со своим лицом – он поймал на себе взгляд Эжени де Шане, встревоженный и даже испуганный. Он улыбнулся и ей, но тревоги в её глазах меньше не стало. Эжени отвела глаза и повернулась к отцу:
– Уже поздно, а мы ещё ни слова не сказали о деле, ради которого эти господа к нам прибыли. Что вы расскажете им о Звере, отец?
Второй раз за этот вечер над столом повисла тишина. Себастьян де Шане выпрямился и обвёл сидящих мрачным и грозным взглядом. Голос его, когда он начал говорить, звучал глухо и подавленно:
– Эжени права. За светским разговором не следует забывать о деле. Я расскажу вам всё, что знаю, но вынужден предупредить – знаю я не так уж много…
***
Весь вечер Леон чувствовал внутри какую-то вялую, бессильно кипящую злость. Мало того, что он вынужден был поехать в место, куда он не хотел ехать, к людям, которые его не ждали, навстречу неведомой опасности, так теперь вместо того, чтобы бороться с этой опасностью, он должен развлекать разговорами изнеженных барышень, которые считают, что Лувр усыпан золотом снаружи и изнутри!
Леон никогда не был мастером светской беседы. Другое дело Анри д’Эрбле или Рауль де Ла Фер – эти чувствовали себя, как рыбы в воде. Жаклин тоже была мастерицей в такого рода разговорах – он усмехнулся, заметив, как ревниво она поглядывает на Инессу де Шане. Пожалуй, ему не стоило срываться и выплёскивать свой гнев на молодой девушке – теперь не избежать нравоучений от сестры, а то и от Рауля. Тёмные глаза Инессы сверкали, пока она пронзала его взглядом – точь-в-точь как у Жаклин, когда он отпускал неуместную шутку в её адрес или побеждал её в фехтовании. Карие, почти чёрные глаза… но это было единственное сходство. К сожалению или к счастью, Инесса де Шане больше ничем не было похожа на Жаклин д’Эрбле.
Если младшая сестра отвела взгляд, то старшая продолжала смотреть на Леона, не отрываясь. Глазищи огромные, светлее, чем у Инессы, и глядят пристально, как будто пытаются прочитать его мысли. Эжени отвела взгляд всего пару раз, а когда Анжелика едва не проговорилась насчёт их отцов, так и впилась в неё глазами. Даже Себастьян де Шане оглядывал их не так пристально, когда они только пожаловали к нему!
Леон и рад был бы отвлечься, но взгляд сам по себе возвращался к Эжени. И чего, спрашивается, она так смотрит? Лицо у неё белое, чистое, волосы густые, рыжеватые, тугая лента с трудом удерживает их. Глаза непонятного цвета – не то серые, не то зелёные, не то голубые, и смотрят всё время настороженно, будто ожидая подвоха. Улыбка… Леон ещё не видел, как Эжени де Шане улыбается. Хорошо бы рассмешить её какой-нибудь шуткой, только вряд ли шутки, что у него в запасе, ей понравятся…
– Зверь появился в начале июня, – рассказывал между тем де Шане. – С того времени, как он появился, было восемь нападений, каждую неделю. У одного крестьянина он утащил овцу, у другого – телёнка. Он и мальчишку, который пас коров, хотел загрызть, но тот успел укрыться в стаде, а быки не подпустили Зверя. Мальчишка – кажется, его зовут Этьен, – с тех пор стал заикой, но хоть жив остался, слава Богу…
– Зверь нападает по каким-то определённым дням? – спросил Рауль. Лицо его сразу стало серьёзным, он подался вперёд, готовясь внимательно выслушать ответ.
– Он же Зверь, а для зверя календаря нет, – де Шане был явно удивлён вопросом. – Он нападает, когда видит добычу – одинокую женщину или ребёнка. После тех двух нападений он растерзал трёх девушек, одну старуху и одного мальчишку – ему было тринадцать или четырнадцать лет. Ещё одна девушка сумела отбиться, оставив в пасти у Зверя половину своей ноги. Все они или пасли овец, или возвращались через поле в одиночку.
– Значит, три человека видели Зверя и остались живы? – произнёс Анри. – Мы сможем поговорить с ними?
– Сможете, но вряд ли от этого будет прок, – мрачно сказал де Шане. – Отбившаяся от Зверя девушка была очень плоха, когда я её расспрашивал, а в горячке человек чего только не наговорит… Мальчишка, как я уже сказал, стал заикой, а крестьянин, похоже, любит выпить. Многого от них я не добился – все они описывают Зверя по-разному и уверены, что он прислан из ада самим дьяволом. Того же мнения придерживается и отец Роберт – а ведь образованный человек! Зверь, видите ли, карает меня за грехи! Знать бы ещё, какие грехи…
– Отец, – Инесса положила руку на его локоть. – Роберт помешан на своих молитвах и Библии. Этот зверь – обыкновенный волк, просто крупный, и он непременно будет пойман. Вот приедет Бертран… От такого охотника, как он, не уйдёт никто, даже сам посланник ада!
– Бертран де Мармонтель по прозвищу Бертран Железная Рука – это её жених, – пояснил де Шане. – Он мой сосед, и мы с давних пор дружим. Охотники пытались поймать Зверя, расставили по всему лесу капканы и ловушки, но он будто заговорённый. Жан Шанталь, опытный охотник, как-то раз видел его на вершине холма, выстрелил, но промахнулся. Это Шанталь-то, про которого говорят, что у него глаза сокола и нюх пса! – де Шане покачал головой. – Волей-неволей поверишь, что тут не обошлось без нечистого.
– Я не верю в оборотней и тёмные силы, – храбро заявила Жаклин, но Леон заметил, что она опять бледна. – Когда мы сможем отправиться к пострадавшим от Зверя и расспросить их?
– Хоть завтра, – ответил де Шане, – если вы считаете, что от этих расспросов будет толк.
– Думаю, сначала стоит осмотреть лес, места нападений и составить своё мнение о Звере, – вмешался Рауль. – Чужие слова могут ввести нас в заблуждение.
– Граф, вы надеетесь, что Зверь сам выбежит вам навстречу и подставится под вашу пулю? – иронически спросил Леон.
– Почему нет? – спокойно возразил Рауль. – Нельзя исключать возможность простого везения.
– Я вряд ли смогу отправиться с вами в лес, – заметил де Шане. – Прошу извинить, но у меня на завтра были другие планы. Разумеется, я отправлю с вами Шанталя – он хорошо знает лес.
– Отец, позвольте и мне поехать, – подала голос до сих пор молчавшая Эжени. – Я тоже неплохо знаю лес – я часто ездила по нему до того, как начались нападения.
– Эжени, это может быть опасно, – раздражённо отозвался де Шане. – Если господам мушкетёрам повезёт, и Зверь выскочит на них, для тебя это может обернуться страшным невезением!
– Я умею стрелять, отец, вы же сами меня учили, – тихо, но твёрдо возразила Эжени. – Кроме того, вдруг я замечу что-то, что глаза Шанталя или твои глаза упустили из виду?
– Ты и правда считаешь себя лучше самого опытного охотника? – рассмеялась Инесса. – Ты даже охоту не любишь!
– Я женщина, а женщине может открыться многое, скрытое от глаз мужчины. Скажите, разве я не права? – и она, улыбаясь, поглядела на Жаклин и Анжелику.
Леон поневоле тоже улыбнулся – Эжени правильно выбрала себе союзниц. Анжелика решительно закивала, а Жаклин произнесла:
– Не буду хвастаться, но нашей королеве я и баронесса дю Валлон послужили не хуже, чем мужчины. Мадемуазель де Шане права насчёт женской проницательности.
– И ещё я хотела бы сопровождать вас, когда вы будете расспрашивать жителей, – добавила осмелевшая Эжени. – Думаю, мне они будут доверять охотнее, чем вам, ведь они меня знают.
– Мне не нравится твоё стремление расследовать это дело, Эжени, – де Шане поджал губы. – Я не хочу, чтобы ты рисковала собой. Кроме того, это не женское дело – хотя, быть может, в Париже считают иначе, – он кивнул в сторону Жаклин.
– Я всего лишь хочу, чтобы нападения прекратились, а мы – все мы! – были в безопасности, – заявила Эжени, выпрямляясь. – И я ничем не рискую, находясь под защитой Шанталя и наших гостей.
– О, как ты упряма! – горестно воскликнул де Шане. – Вся в мать, захочешь – сделаешь по-своему, и ничто тебя не остановит. Хорошо, поезжай, но прошу тебя, будь осторожна.
Эжени кивнула и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут под потолком пронеслась чёрная тень и, издав хриплое карканье, опустилась девушке на плечо. Анжелика вскрикнула, Инесса дёрнулась и едва не опрокинула бокал.