В небесной синеве изредка проплывали одно-два облачка, солнце светило ярко, но день был не такой жаркий, как вчерашний. Лёгкий ветерок трепал гривы лошадей и волосы всадников, играл тёмно-зелёными лентами на костюме Эжени. Старшая дочь де Шане была чем-то встревожена – она хмурилась и смотрела в сторону леса едва ли не с большей настороженностью, чем Шанталь.
Лес в этот ясный день казался обманчиво тихим и приветливым. В вершинах деревьев перекликались птицы, и Анжелике это показалось добрым знаком – если бы Зверь был поблизости, они наверняка переполошились бы, подняли тревожный крик и улетели. Ветки хрустели под копытами лошадей, цеплялись за рукава и шляпы, словно желая остановить чужеземцев, прибывших в лес. Тихий на вид, на самом деле он был полон жизни – любопытный взгляд Анжелики выхватывал из зелени то рыжий хвостик белки, то чёрно-серое воронье крыло, то ящерку, как молния, метнувшуюся вниз по стволу.
– Где происходили все нападения? Здесь, в лесу, или в поле? – Анри попытался разговорить их молчаливого проводника.
– Первые два – в поле, недалеко от леса, – ответил Шанталь. – У Этьена-Закрой-Рот Зверь утащил телёнка, у Долговязого Антуана – овцу.
– Забавные у них прозвища, – хмыкнула Жаклин.
– Этьен и правда болтал без умолку – до того, как повстречался со Зверем, – Шанталь усмехнулся, и усмешка эта показалась Анжелике очень неприятной. – Зато теперь слова сказать не может, не споткнувшись. Если подумать, то хоть какая-то польза от Зверя есть…
– Это жестоко! – Анжелика не сумела сдержать возмущённый возглас.
– Какой вы циничный человек, господин Шанталь, – холодно произнёс Рауль. Охотник пожал плечами:
– Каким уродился. Если жалеть всех и каждого, на свете не проживёшь. Хорош бы я был, если бы жалел каждую подстреленную птицу и каждого убитого зверя!
– Кажется, я должна извиниться перед вами за нашего спутника, – обратилась Эжени к детям мушкетёров. – У месье Шанталя характер не из лёгких, и он иногда любит сказать что-нибудь неприятное – просто чтобы позлить людей.
При этом она кинула лукавый взгляд на Леона, видимо, намекая на его вчерашнюю резкость, но он притворился, что не понял намёка.
– Долговязый Антуан – это не тот ли Антуан, про которого говорили в трактире? – к ним подъехал Анри. – Кажется, Зверь прыгнул на него, как рысь, и вцепился в овцу, а размером он был с медведя…
– Он считал Зверя оборотнем, – добавила Жаклин.
– Антуан – известный пьянчуга и тоже любитель молоть языком, – дёрнул плечом Шанталь. – Оборотень, скажете тоже! По мне, так это обычный волк, только больно хитрый, а у страха, известное дело, глаза велики.
– А вы его не боитесь? – негромко спросила Эжени.
– Хорошим бы я был охотником, если бы боялся добычи! – фыркнул Шанталь. – Я не беззащитная пастушка… хотя Жанна, надо отдать ей должное, отбилась от Зверя заострённой веткой, хоть он и пожевал её ногу.
– Что за Жанна? – вскинулась Жаклин.
– Жанна Валли, девчонка из деревни. К ней сваталось много женихов, но она всем отказала, за что её прозвали Жанной-Недотрогой. Тогда она была красавица, а теперь… Кто захочет жениться на одноногой?
– Эта одноногая едва не убила Зверя, которого вы, при всей вашей ловкости, не смогли застрелить, – ядовито отозвалась Эжени. – Скажите, месье Шанталь, что помешало вам попасть в Зверя, когда вы увидели его на вершине холма? Вы только что сказали, что считаете его обычным волком – значит, вы не будете оправдываться, ссылаясь на тёмные силы?
– Ветер помешал и туман, – похоже, Шанталя нелегко было смутить. – Знаете, мадемуазель де Шане, не держите зла, а только я буду постарше вас и поопытнее в охоте, поэтому не задавайте вопросов о том, в чём мало смыслите.
Эжени вспыхнула и поджала губы. Она собралась с духом и уже решилась что-то ответить, но тут к Шанталю обратился Леон:
– Раз уж вы так много смыслите в охоте и в здешних лесах, скажите мне вот что: где произошли нападения на остальных? Вы сказали только про овец и коров, а где Зверь нападал на людей? Шевалье де Шане говорил, что нападений было восемь.
– Анну Лефевр и старую Катрин Мартен он растерзал в поле – Анна пасла овец, а Катрин возвращалась домой, – медленно, словно с неохотой, ответил Шанталь. – Элиза Моро искала овцу в лесу, а нашла свою погибель…
– Где именно? – быстро спросил Леон.
– Близко, я вас туда проведу, только ничего вы там не найдёте – все следы уже затоптаны или смыты дождём… Мари Фурнье, Мари-Цветочек, как её звали, возвращалась со свидания через поле – бегала к знакомому кузнецу. Зверь напал на неё в поле – мы нашли окровавленную косынку – и утащил в лес. Недотрога Жанна отбилась от Зверя на опушке леса, а Франсуа Мореля он настиг у ручья.
– Мы должны увидеть эти места, – заявил Анри.
– Должны – увидите, только ничего вы там не найдёте…
Как ни печально было это сознавать, Жан Шанталь был прав. Дети мушкетёров и Эжени внимательнейшим образом осмотрели все четыре места, названные охотником, но следы и впрямь были стёрты, смятая трава распрямилась, и даже бурые пятна на ней поблёкли. Несколько раз Шанталь предупреждал их об осторожности и указывал на скрытые в траве капканы. Анри долго рассматривал берег ручья, опустившись на колени, потом встал, отряхнул одежду и обратился к Шанталю:
– Земля здесь влажная, на ней должны были остаться следы. Вы видели их? Какого они были размера?
– Да, пожалуй, покрупней, чем у любого волка, – ответил охотник. – Но похожи на волчьи, что бы там ни говорили про то, что Зверь, дескать, летает по воздуху и не оставляет следов, или что следы у него горячие, как угли в камине, и пахнут серой. Я их видел и скажу вам – они были не теплее обычных следов и пахли только сырой землёй и кровью.
На месте, где Зверь напал на Жанну Валли, Леон долго рассматривал разбросанные по земле ветки – должно быть, их обломил с деревьев пронёсшийся ураган. В поисках следов капитан пробирался через кусты, ругался сквозь зубы (Анжелика всякий раз краснела), отталкивая ветви, цепляющиеся за одежду и тычущиеся в лицо.
– Дьявол… – пробормотал он. – Какой из этих веток девушка отбилась от Зверя?
– Её здесь нет, – усмехнулся Шанталь. – Жанна опиралась на неё, пока брела до деревни, истекая кровью, а теперь эта ветка хранится у них в доме, как святыня! Я видел её, и шевалье де Шане тоже – обычная толстая ветка с острым концом, измазанным кровью, – Жанна исхитрилась ткнуть Зверя в грудь…
– А от какого дерева была ветка? – спросила Жаклин. – Случайно не от осины?
– И вы верите в эти сказки? – на лице Шанталя снова появилась неприятная усмешка. – Осиновым колом протыкают кровососов, а не оборотней! И осины здесь не растут – ветка то ли еловая, то ли сосновая.
– Значит, Зверь вполне уязвим – его можно ранить, а значит, и убить, – подытожил Рауль, выпрямляясь в седле, и Анжелика невольно залюбовалась им. Эжени, которая тоже спешилась и последовала в заросли за Леоном, вернулась, причём вид у неё был очень задумчивый.
– Я взяла карту и отметила на ней места всех нападений, – сказала она не то Шанталю, не то мушкетёрам, не то самой себе. – Получается, что Зверь обитает где-то в середине леса – у него есть логово, из которого он совершает вылазки.
– Без карты мы бы об этом не догадались, – язвительно заметил Шанталь. Эжени бросила на него мрачный взгляд.
– Но при этом он пробирается из леса к полю и обратно, обойдя все капканы и ловушки. Охотники не могут найти его логово, когда прочёсывают лес. Он нападает только на женщин и детей… хотя это как раз объяснимо – он выбирает самых слабых жертв. Если оставить теорию обо оборотне, то этот Зверь – очень умное и опытное создание, прекрасно знающее лес, знающее людей, которые на него охотятся, при этом очень сильное и крупное.