- Я умею немного играть, господин, - отозвалась она почтительно, потупив взгляд.
Взяла инструмент, поднесла к губам. Нужно сыграть что-нибудь простенькое, что-то такое, что в ходу здесь, на равнине. Не следует играть ничего своего. И сложных мелодий не следует играть тоже. Кто знает, известно ли кому-нибудь в Ошакати, что важного вельможу, служившего правителю Мальтахёэ, колдуна, убила флейтистка, за которую некогда перессорились несколько могущественных людей. И что флейтистка эта славилась своей игрой и необычными, неслыханными мелодиями. Не стоит рисковать – ей еще пару лет назад сказали: о ее преступлении не забудут и спустя много десятков лет!
Она заиграла песню, которую разучивала некогда с учителем музыки. Ту, с которой началось ее обучение игре на флейте.
Отино молчал, и она сыграла еще несколько простых песенок – из тех, что звучали в домах для рабочих по вечерам в Рунду.
- Это все? – хмыкнул он наконец.
- Прости, господин, - ей в его тоне послышалось недовольство. – Я совсем немного играю на флейте…
Может, сказать ему о том, чтобы нанять для нее учителя? Или пойти в школу искусств – интересно, есть такая в Ошакати? Накато молчала, плотно сжав губы. Ведь подумать – откуда горской девице знать, что играть на флейте учат учителя, что можно пойти в школу искусств? Откуда у пастушки из горской деревни могло бы появиться желание научиться чему-то?
- Хм. И ради этого я ждал, когда ты вернешься, - протянул Отино. – Я хотел спросить. Куда ты постоянно ходишь?
- Хожу? – растерялась Накато. – Выхожу в город… ты не говорил, что я должна сидеть все время здесь.
- Я снял для тебя жилье, - он нахмурился. – Чего тебе здесь не хватает? Приказал, чтобы тебе приносили вдоволь еды – какой пожелаешь. Если хочешь нарядов или украшений – скажи, на базар отправят слуг. Тебе все купят. Можешь сказать – и купцы с лучшим товаром придут прямо сюда. Зачем ты шляешься по улицам, точно гулящая?! Ты разве – публичная девка? Ты, быть может, в мое отсутствие пытаешься заработать на улице, торгуя своим телом в одежде, что я тебе дал?
Вот так-так! Дом стоит посреди города, но выходить наружу нельзя. Любопытные нравы в Ошакати! Или это просто – каприз ее нанимателя?
- Прости меня, господин, - она потупилась. – Я не знала, что мне нельзя выходить. Я не торгую своим телом – к чему мне это? Ведь ты взял меня к себе.
- Я тебе не запрещаю выходить, - проговорил Отино, сдерживая раздражение. – Но мне не нравится, что ты бродишь одна по улицам! Порядочные женщины в городе по улицам в одиночестве не бродят. Это – удел гулящих или рабынь, которых отправляют на базар и с разными поручениями.
- Прости, господин, - извинений, как и поклонов, много не бывает. – Я не знала, что здесь такие порядки. Там, где я жила, мне никто не запрещал выходить на улицу или ходить по базару. Я просто никогда не видела такого большого, такого красивого города, как Ошакати! А еще я так и не поглядела на море, - она мимолетно улыбнулась, кинув на него быстрый взгляд исподлобья.
- Море, - проворчал он досадливо. – Я думал, ты шутишь! Будет тебе море, дай только с делами разобраться.
- Как скажешь, господин, - Накато снова потупилась.
Отино окинул ее мрачным взглядом, прошел, плюхнулся на подушки, сложенные горкой возле стены. Уселся поудобнее.
- Ты хоть пойди, прикажи поесть принести, - буркнул он. – Пришел к кадынье – а она даже щербета не подаст!
- Ох, прости, господин! – вроде как спохватилась Накато. – И правда – совсем я бестолковая. Сейчас все принесут! – и бегом выскочила, не прикрыв за собою ширму, закрывающую вход в комнату.
Невелика важность – подумаешь, не умеет деревенщина хозяина обхаживать и вести себя! Научится. А нет – так пусть на улицу ее выгоняет, она нового покровителя найдет. Не так-то и удобно оказалось быть содержанкой в Ошакати! Сиди себе дома безвылазно. Как она в таких условиях найдет сына?! Хоть бросай богатого покровителя и устраивайся в какую-нибудь лавку – снова товары таскать. Или улицы мести – все больше свободы будет. Да и город получится изучить.
После еды Отино вроде бы подобрел. Накато улыбалась, щебетала, хлопала ресницами. Уходил хозяин от нее поздно вечером.
Что ж. По крайней мере, в доме он не ночует. Это удобно. Окна широкие, через них легко вылезать. Осматривать город можно и ночами, с крыш.
Накато решила не спешить. Следовало обуздать нетерпение и тоску, что принималась грызть, стоило остаться без дела. Следовало сделать вид, что она послушала приказа Отино и сидит безвылазно дома. Как он сказал-то хорошо! Мол, выходить из дома не запрещает, но на деле выходить ей не следует.