Она усилием воли погасила первый порыв – бежать сломя голову. Слишком много стражи. Могут и копьем достать.
Клеймо – и пусть его! Через пару-тройку декад шрама не останется. Клеймо – не метка колдуна, что не заживает второй год. А вот если она попадет на рабский рынок, возможно, удастся поговорить с кем-нибудь из рабов. Кто знает – возможно, они окажутся более разговорчивыми, чем свободные люди. И менее подозрительными.
А ее преимущество в том, что ни стражники, ни горе-хозяева не подозревают, на что она способна.
*** ***
Ей почти не пришлось прикидываться, когда раскаленная медь коснулась кожи.
Закатную прохладу разорвал звонкий визг, сменившийся жалким скулением. От боли она тоже отвыкла. Да помилуют ее боги и духи – она сделалась поистине изнеженной!
Писец что-то чиркал в своих многочисленных свитках, а судья подписывал. Поставили свои подписи и Буру, и Отино, и явившиеся предусмотрительно их приятели. Накато лежала в это время в пыли, внимания на нее не обращали. Удачно все-таки, что Буру хочет продать ее завтра же. Иначе клеймо через несколько дней побледнеет, и это вызовет подозрения.
Она слегка удивилась, когда развеселая компания удалилась, оставляя ее. Судья с писцом тоже убрались куда-то.
Однако о ней не забыли. Ее подняли с земли, связали руки, и она в сопровождении четверых стражников отправилась прочь из крепости. Пришлось пройти по вечерним улицам. Прохожие равнодушно скользили по ней взглядами. Изредка на лицах мелькало любопытство.
Привели ее к базарной площади. Строения с одной стороны напоминали те, что окружали вотчину стражников, где ее только что клеймили как рабыню.
- Это беглая! – гавкнул главный из стражников, когда на стук в наглухо закрытую дверь вышел человек. – Несколько дней искали. Так что ее – в колодки и под замок. Завтра хозяин намерен выставить ее на торги.
Накато передали в руки одетого в кожаную броню человека. Любопытно, что меди на нем видно не было. Рукоять кинжала на поясе – из кости, лезвия не видно. Никаких блестящих деталей, темная невзрачная одежда. И что это – так выглядят стражники рыночных складов? Тот равнодушно оглядел ее и отвернулся. Окликнул кого-то, буркнул приказ.
Хмурый детина подтолкнул ее в спину. Короткий путь по узкому коридору – и вот она очутилась в длинном помещении, заполненном рабами.
Тусклый свет от плошки с горящим фитилем осветил небольшое пространство возле двери, дальше все терялось во мраке. Обиталище рабов не освещалось, окон Накато не видела. Если бы не обостренное зрение – она бы ничего вовсе не различила.
Колодки оказались деревянной конструкцией, которую попросту закрепляли на руках. Эдакий чересчур большой браслет из грубо обработанного дерева на обе руки разом. И ходи с этим как хочешь. Рабы, впрочем, и не ходили – они валялись вповалку на полу, кое-как пристроив колодки между телами лежащих или сидящих товарищей. Вид у всех у них был изможденный, спины сидящих - согбенными.
Детина нацепил на Накато колодки. Закрепил просто – деревянным молотком загнал в паз деревянный клинышек. Тот вошел плотно – просто так не выбьешь.
Молоток он забрал с собой. Вышел, захлопнул дверь за ее спиной. Накато в растерянности огляделась. Ее появление вызвало вялое любопытство у тех, что лежали ближе к двери.
Она присела, опустила руки так, чтобы тяжелая колода легла на пол. Во-первых, и правда тяжело. Во-вторых, странно выглядит тонкая девица, застывшая, держа такую тяжесть на весу. Ей, конечно, случалось и более тяжелые грузы таскать, когда работала в лавке. Но там она их таскала на голове, а не на кистях рук.
Накато, помедлив, протиснулась в угол недалеко от двери, с трудом пролезла к стене. Рядом с ней лежала исхудавшая женщина, уткнувшись лицом в тощий слой подгнившей соломы.
Она приподняла голову и недовольно зашипела, когда Накато задела ее. На это девушка внимания не обратила.
Не станет тощая, изможденная рабыня вступать в перепалку из-за ерунды. Она ее едва задела. Здесь яблоку негде упасть – так что немудрено. Не толкнула ведь, не попыталась подвинуть. Мелкая оплошность. А рабыне скверно – вокруг глаз залегли черные круги, губы потрескались. Чего удивительного, что метнула в Накато такой злобный взгляд?
Рабыня, вопреки ожиданию, завозилась, подтянула к себе руки с колодой, приподнялась и уставилась на девушку.
Неужто лаяться хочет? – удивилась Накато.
Однако случайная соседка молчала, буравя ее взглядом. От этого сделалось не по себе. В помещении царила темнота, и девушка различала взгляд женщины лишь благодаря способности видеть в темноте.