Яго
Экспедиция В. Беринга, попавшая на Командоры более 200 лет назад, уже встретила там песцов во множестве. Песцы не только не боялись людей, но с такой настойчивостью пытались добраться до их пищевых запасов и охотничьих трофеев, что от них приходилось отбиваться самым буквальным образом. Впоследствии много писали о доверчивости командорских песцов, об отсутствии у них страха перед человеком. Когда я познакомился с этими зверями ближе, слово «доверчивость» в применении к медновскому песцу перестало мне нравиться. Отсутствие страха перед человеком тоже далеко не абсолютно, оно в очень разной степени проявляется в разные сезоны и у разных зверей. Прежде чем рассказывать об этом подробнее, хочу в нескольких словах охарактеризовать условия жизни медновского песца.
Дело в том, что эти условия далеко не обычны для песцов и вообще для хищников семейства собачьих. На острове Медном практически нет грызунов. Есть в небольшом количестве домовые мыши в районе бывшего поселка Преображенское, но их слишком мало, чтобы они могли играть заметную роль в питании песца. Птицы тоже не могут служить постоянным источником корма. Поэтому главный корм медновского песца — это то, что приносит море. Главное место кормежки песцов — литораль, то есть полоса мелководья, обнажающаяся во время отлива. Копаясь в водорослях, песец находит рыбу, беспозвоночных, никогда не пропускает мертвую или больную птицу.
Машка перед уходом на кормежку
Мы приехали на Медный в конце мая. В это время основной пищей песцов были бокоплавы — мелкие рачки, в изобилии встречающиеся на мелководье и влажном прибрежном песчано-галечном пляже. Песец, собирающий бокоплавов, словно пасется: медленно передвигается по берегу, раскапывая лапой гальку. Как только песец докопается до влажного слоя, оттуда начинают прыгать и ползти многочисленные бокоплавы, которых он слизывает. Кормящие самки в первые дни лактации не покидают надолго окрестностей норы и «пасутся» таким образом вблизи нее иногда по полтора часа без перерыва. Помет песцов в это время состоит почти полностью из панцирей бокоплавов.
Копает бокоплавов
В первые дни по прибытии на остров мы занялись поисками песцовых нор, удобных для наблюдения. Нор было найдено около десятка, причем одна из них находилась в двух километрах от места нашей первой стоянки на берегу бухты Глинка. Наблюдение за этой норой установили еще в ходе поисков. Затем в 16 километрах на восток, в самом узком и низком месте острова, на Перешейке, было найдено поселение песцов, расположенное в непосредственной близости от избушки, где можно было жить. После этого наша группа разделилась на две, и мы стали вести параллельные наблюдения за норами на Глинке и на Перешейке. Такой выбор оказался очень удачным, так как взятые под наблюдение семьи были совершенно различными. На берегу бухты Глинка у песцов была старая, сложно устроенная нора, расположенная на отроге высотой примерно 50 метров, круто поднимающемся над берегом. От норы был хороший обзор береговой линии. Здесь жила пара взрослых песцов. Это были первые помеченные нами песцы (мы метили их цветными ошейниками). Самца назвали Яго, а самку — Машкой. Яго и Машка были настоящими дикими зверями. Они всегда чутко реагировали на присутствие около норы человека. Сначала мы построили укрытие в 30 метрах от норы, но вскоре убедились, что человек, находящийся в укрытии (а песцы моментально определяли его присутствие там), тревожит зверей гораздо больше, чем сидящий открыто. К сидящему у норы человеку песцы в конце концов привыкли, хотя постоянно караулили его, и вели себя достаточно спокойно лишь тогда, когда он находился на своем наблюдательном пункте.
Машка караулит наблюдателя
Очень скоро мы стали безошибочно узнавать «своих» песцов независимо от меток. Кроме характерного облика у каждого из них были четкие особенности походки и манеры поведения. Машка подолгу находилась в норе или лежала возле нее. Она особенно бдительно следила за человеком около норы. Если человек сидел на своем месте в момент ее появления, она смотрела тяжелым пристальным взглядом, затем отходила и укладывалась, свернувшись, шагах в пяти. Так могло продолжаться долгими часами. Стоило подняться и пойти, как Машка тоже вставала и приближалась к человеку сзади. Если обернуться и посмотреть на нее, она сразу останавливалась, но если человек опять начинал двигаться от нее, сразу догоняла его и при каждом шаге хватала зубами за пятку. Так было у норы, пока щенки находились в ней. Так же было на лайде[3] под норой, когда щенки спускались туда, покинув нору. Машка почти весь день находилась в норе или рядом с ней, на кормежку она обычно далеко не ходила, а спускалась с хребта и «паслась», добывая бокоплавов или осматривая выброшенные морем водоросли и плавник. Изредка она совершала более далекие экскурсии.