Защитник не изучал тавамарский этикет, но был уверен, что короли не должны играть роль виночерпия.
– Нет, Ваше величество. Просто я не вижу смысла в моем присутствии во дворце. Я вернул вашего сына. Далее я вам без надобности.
– Это не так, – мягко возразил король и отпил из кубка. Он облачился в более простые одежды, чем в прошлые две встречи, когда его видел Рамсей. Внимание привлекал расстегнутый ворот рубашки, и Защитник старался не думать о том, чтобы запустить руку внутрь и стянуть ткань с плеч. Он не имел права на подобные мысли.
– Ты спас моего сына. И я всегда буду у тебя в долгу, – продолжил Шафик. – Не повстречай ты его, не знаю, чем бы все закончилось – скорее всего, трагедией. Моя жена заболела и умерла через год после рождения Кажа. Он был дорог нам обоим больше жизни, и сейчас сын – все, что мне от нее осталось.
– У вас прекрасный ребенок. Он… он напоминает мне моего брата.
Правитель посмотрел на него с такими пониманием и добротой во взгляде, что Рамсей едва мог это вынести.
– Он погиб?
– Его убили люди, разгневанные на меня и на королевскую власть, – бесцветным тоном пояснил он. – Я просил защитить брата, и мне это пообещали. Но до Колума все равно добрались.
Как же было больно до сих пор! За долгие годы службы единственная его мольба осталась безответной.
Шафик накрыл его руку своей и слегка сжал.
– Ты хотя бы расправился с убийцами?
– Нет, – ответил Защитник и одним махом осушил кубок с вином, совсем сейчас не переживая, не ведет ли он себя грубо. – Пустая месть не вернет мне брата, а сдержи мой король слово, Колум не был бы мертв. Я просто ушел.
Правитель хмыкнул, все еще не убирая руки.
– Надеюсь, его потеря обернулась для меня выгодой. Мне очень жаль, что именно тебе пришлось убить Мазина. Мой совет предпочел бы, чтобы его взяли живым, но мне хватает того, что он мертв и все закончилось. Остальных членов его семьи вчера арестовали и казнили.
Рамсей уставился в стол.
– Мне жаль, что он предал вас, Ваше величество. Я сожалею, что я вынужден был его убить.
– Не стоит. Мазина… ввели в заблуждение, и он был готов на все, да и никогда до конца не вписывался. Конечно, мы пытались… – он тихо вздохнул. – Но он никогда не хотел быть в гареме, не на самом деле, и никогда не должен был там быть. Я сделал неверный выбор в надежде, что это успокоит некоторых, а вместо того чуть не лишился самого дорогого в жизни. Но Мазин сам стал на неверный путь, когда выбрал свою семью с их прогнившими методами, а не все другое, что ему предлагали. Стечение обстоятельств, а не долг, вынудили тебя убить его. Это не было твоей обязанностью.
– В тот самый момент, когда я решил защитить принца, любая угроза для него стала моим делом, – ответил тот. – И я не первый раз убиваю, – хотя он каждый раз надеялся, что именно этот последний. – Прошу, больше об этом не тревожьтесь. Для меня честь, что мои скудные умения пригодились в Тавамаре.
Шафик фыркнул.
– Скудные умения. У меня хорошо обученная стража, и им устраиваются тщательные и частые проверки. Те, кто охраняют меня лично, должны соответствовать наивысшим стандартам. Ты же с ними справился за несколько секунд. До того как войти в мой гарем, Беркан был лучшим по рукопашному бою в Тавамаре. Даже ему ты не уступаешь. Не могу представить хоть что-то, что в тебе есть скудного.
От этих слов и неприкрытой страсти в них Защитник резко вскинул голову. Подтекст нельзя было ни с чем спутать.
– Ваше вели…
– Давай начистоту, – сказал король и сжал руку Рамсея. – Ты спас моего сына. Что ни попроси, все твое. И я говорю серьезно, что ни попроси, вне зависимости от цены, времени или необходимых от меня усилий. Но надеюсь, что знаю твое желание и ты хочешь присоединиться ко мне, стать моим. Джанкин всегда любил тебя. Эндер и Надир тобой очарованы, а Беркан жалуется, что после схватки с тобой все остальные тренировочные бои слишком легки. Эта жизнь может быть непростой, но если ты хочешь – она твоя.
– Но… именно я убил Мазина.
Шафик грустно улыбнулся.
– Он никогда нам не подходил. Мы все старались, но жестокая правда в том, что Мазин никогда не хотел быть с нами. Ему предложили, и он согласился, но не по тем причинам. Но ты… с самого начала я думал, что ты подойдешь.
– Я… но… – Защитник изумленно смотрел на него, едва смея верить тому, что слышал. – Я ничего не знаю о… таких вещах.
Правитель рассмеялся.
– Если есть желание, то всему можно научиться, – он усмехнулся. – Хотя, по словам Джанкина, ты вполне осведомлен.
Рамсей почувствовал, как лицо заливается краской, будь оно проклято.
– Я не о том, – пробормотал он, смущенно опуская голову.
Шафик вновь рассмеялся, и от этих приятных звуков Защитнику захотелось улыбнуться вопреки самому себе.
– Джанкину надо прекратить распускать сплетни, – наконец заметил он, поднимая взгляд. – Я до сих пор до конца не понимаю, почему вы мне это предлагаете. Должны быть кандидаты лучше.
– Их нет, – сказал король, – но если ты хочешь услышать удобные политические причины, то совет одобряет прибавление чужестранцев в гарем. Говорят, что так я выгляжу еще более могущественным, ведь для собственного удовольствия сумел завладеть представителями других стран.
Рамсей рассмеялся.
– А правда в том, что есть свободное место, и я чувствую, что оно предназначено именно для тебя.
– Я… – Защитник вновь опустил взгляд. Сердце громко стучало, кожа снова казалась слишком тесной для тела, а настоящая надежда была настолько незнакомым чувством, что он едва мог ее распознать. – В прошлый раз я ушел, потому что хотел именно этого, но не думал, что могу это заполучить.
Шафик сжал пальцами его руку и слегка потянул на себя, пока Рамсей не взглянул на него.
– Просто скажи «да», и оно твое.
Он смотрел на правителя, потом кивнул, с трудом веря в происходящее.
– Да, Ваше величество. Я с удовольствием соглашаюсь.
Король широко улыбнулся и еще сильнее потянул на себя. Защитник легко подался навстречу, дерзко обнимая Шафика за шею, жаждущий до конца завладеть тем, что было предложено и на что теперь дано согласие. Шафик целовал глубоко и собственнически – заявлял о своих правах. А Рамсей не верил, что это на самом деле, но целовал в ответ со всем своим умением, настроенный получить все, что можно, пока длится этот сон.
– Джанкин был прав, – пробормотал король, когда они наконец оторвались друг от друга. – Ты многое знаешь о таких вещах.
Защитник притворно скривился.
– Я его просто убью.
Шафик засмеялся, и Рамсей почувствовал теплое дыхание на щеке, а потом новый поцелуй.
– Уверен, тебе известны лучшие способы призвать его к дисциплине, моя Рысь. Мой котенок.
Защитник задрожал от прикосновений и от воспоминаний, как можно заставить Джанкина страдать.
– Да, – согласился он с придыханием, когда король прикусил определенное местечко на шее, будто доподлинно знал, какой последует эффект, – я не котенок, – добавил, запоздало понимая, как Шафик его назвал, чем вызвал новый смех.
– Боюсь, теперь тебе от этого прозвища не отделаться, и не только потому, что оно подходит. Моих наложников часто сравнивают с дикими животными – они могут быть довольно непокорными. Люди начали называть их зверинцем.
– Почему-то я не удивлен, – отозвался Рамсей и застонал, когда чужие руки скользнули под одежду
– Может быть, какое-то время они будут хорошо себя вести, отвлеченные ласками с нашим новым котиком?
Защитник закатил глаза – ему действительно надоели сравнения с кошками, но думать было очень трудно, когда король сам его ласкал. Возможно, быть котом не так уж плохо, пока он – кот Шафика.
Конец