– У меня появилась причина прекратить скитания. Хотя, признаю, я всегда с любовью вспоминал о тебе и скучал. Несмотря на обстоятельства, я очень рад тебя снова видеть. И я искренне соболезную по поводу смерти твоего брата.
Защитник ответ взгляд, проклиная себя за внезапное жжение в глазах и борясь со слезами, которые уже давно должны были закончиться.
– Спасибо. Я по тебе тоже скучал. И рад видеть тебя счастливым.
Да, он был рад, пусть и чувствовал вместе с радостью за друга легкую грусть. Ему на роду написано защищать, а Защитники всю жизнь охраняют других. И почти всегда это их убивает. Рамсей не знал ни одного Защитника, который бы достиг возраста отставки и зажил бы своей жизнью. Ему никогда не дали бы возможности провести остаток дней с кем-то, похожим на Джанкина. Привлекательным, красивым, изящным, золотым Джанкином, который танцевал и двигался, как создание из ставших явью грез.
Хотя он и за тысячу лет раздумий представить себе не мог, что Джанкину настолько подойдет гаремная жизнь. Как же Рамсею хотелось хоть на половину также удачно обрести свое место. Ведь он всего лишь сбежал от привычной жизни, когда у него отобрали озаряющий ее свет. Все, чего он желал сейчас, – спасти тавамарского принца и вернуться к одиночеству, которое, кажется, было предопределено ему судьбой.
– Мы можем отправиться в тот же миг, когда ваши люди будут готовы, Ваше величество, – сказал Защитник, когда на него вновь обратили внимание. – Я не хочу задерживаться слишком долго, на дорогу сюда ушло полтора дня, а чем дольше принц один, тем больше опасность. Я сделал все возможное, чтобы замести следы, скрыть путь до моего дома, но только дурак может самонадеянно полагать, что все продумал.
– Верно, – ответил Шафик. – Конечно, я хочу, чтобы мой сын как можно скорее вернулся домой. Благодарю тебя за все, что ты для него сделал. Чувствую, что без тебя мой сын был бы мертв. Я перед тобой в неоплатном долгу.
Рамсей покачал головой.
– Мне Богинями предначертано защищать, так же как вам предначертано править. Я сделал как должно, только и всего. Для меня честь быть вам в помощь, Ваше величество.
Шафик улыбнулся.
– Ты – сама скромность и великодушие. Хотя должен сказать, ты не похож на Защитника. Полагаю, ты всегда это использовал в своих интересах, – он с сожалением посмотрел на стражников, все еще лежащих без сознания на полу. – Мои люди недооценили тебя.
– Да, Ваше величество, – произнес Рамсей, сдерживая вздох. Внешность была для него хорошим прикрытием, но ему никогда не нравилось, что его не воспринимают всерьез, только потому что он вырос небольшим, худощавым и – хуже всего – миловидным. «Как котенок», – снисходительно любили повторять окружающие.
Джанкин тихо фыркнул.
– Я никогда не понимал, почему все ошибочно видели в тебе, как любили говорить, «безобидного котенка». Глядя на тебя, даже идиот заметит, что ты действительно опасен. Это сквозит в том, как ты себя держишь и как двигаешься.
– Да, в каждой линии тела, – сказал Беркан, чем удивил Рамсея. – И в глазах. Любой дурак, который ошибочно примет тебя за котенка, никогда не видел рысь и считает, что все кошки – это только или львы, или тигры.
– Эм… – протянул Защитник, не зная, что ответить. Ему еще никогда не говорили такого.
Шафик улыбнулся.
– Беркан, оставь его в покое. Надир, Мазин, незаметно уйдете с Рамсеем. Джанкин, скажи страже снаружи, что на сегодня аудиенция окончена. Потом с Берканом приведете этих четверых в чувство и накажете держать язык за зубами, иначе хуже будет. Эндер, пожалуйста, налей вина.
Затем он подошел к Защитнику и взял его за руки. Тот с изумлением понял, что ладони правителя не мягкие, как он ожидал, – ведь королевские руки всегда гладкие, без мозолей – а эти были совсем не такие.
– Спасибо тебе, – сказал Шафик.
Рамсей покачал головой, но рук не отнял.
– Поблагодарите, когда вновь обнимете сына, Ваше величество. А пока я еще ничего не сделал.
– Ты сделал больше, чем кто бы то ни было.
– Просто оказался в нужном месте в нужное время, – возразил он.
– Но Боги нашли тебя достойным, чтобы ты там оказался, – настойчиво произнес Шафик. – Благодарю за все, что ты уже сделал, неважно, что грядет в будущем. Теперь ступай, пока не пришел кто-то еще, и тогда все сохранить в тайне будет гораздо сложнее.
Защитник кивнул и последовал за Надиром и Мазином через зал к небольшому помосту. Примыкающая к нему стена имела скрытый ход. Рамсей удивился, что ему показали тайную дверь, хотя, когда все закончится, маловероятно, что он вернется во дворец, да и кому он об этом расскажет?
Сначала они зашли в комнату, роскошнее которой Защитнику видеть не доводилось. Очевидно, что его привели в личные покои короля, и так же было ясно, что здесь жил не один человек. Рассматривая огромные красиво обставленные комнаты, он старался не обращать внимания на еще не до конца развеявшиеся запахи пота и секса.
Несколько минут спустя Рамсей с облачившимися в походную одежду Надиром и Мазином тайно покинули дворец.
– Я оставил коня в конюшне в городе, – сказал Рамсей.
– Там же мы купим лошадей для себя, – ответил Надир. – Из королевских конюшен брать животных слишком рискованно, – он подмигнул Защитнику. – Нам не разрешается уходить из дворца. Чем быстрее мы вернемся, тем лучше, пока никто не заметил, что нас на самом деле нет.
Рамсей кивнул и по привычке пошел первым, направляясь в город, хотя людей по дороге в небольшую конюшню в северной части было немного.
– Пойду достану лошадей, – быстро произнес Мазин и скрылся из виду до того, как его спутники успели опомниться.
Надир хмуро смотрел ему вслед.
– Как бы я хотел, чтобы с нами был Беркан, но его отсутствие быстро заметят, особенно на ужине завтра вечером.
Защитник лишь кивнул и зашел в конюшню, пройдя к дальнему стойлу, где находился его конь. Перо радостно заржал, увидев хозяина, и Рамсей тихо поприветствовал его на тритацийском. По приезду в новую страну он почти все время говорил на тавамарском, пусть и с акцентом, и теперь родная речь казалась чужеродной на языке.
Он заплатил за содержание коня и присоединился к Надиру, ожидающему Мазина, тот явился через несколько минут с двумя лошадьми на поводу. И они отправились в путь, аккуратно минуя людей на запруженных улицах. Рамсей не мог дождаться, когда они окажутся на широком тракте за городом и поедут быстрее. Он намеревался двигаться даже ночью с самыми минимальными остановками для животных и всадников, чтобы сохранить силы.
– Судя по рассказам Джанкина, ты – не простой человек. На твоей родине быть Защитником – дело нелегкое? – с улыбкой спросил Надир, и Рамсей задумался: более ли он разговорчив, чем брат-близнец, или они здесь одинаковы, или, наоборот, Надир молчаливей?
В ответ он пожал плечами.
– В Тритации существует обычай относить ребенка к алтарю Трех Богинь, где жрецы предсказывают его судьбу. Мне была предречена участь Защитника, а впоследствии оказалось: мои задатки настолько хороши, что меня отдали в обучение на Защитника для первых людей королевства. Десять лет я охранял наследного принца.
– А сейчас ты защищаешь нашего принца, – задумчиво сказал Надир. – Мне не по вкусу идея, что ребенку с самого рождения указывают, что делать, но, кажется, ваши Богини знали, что тебе предрекали. Хм… – он улыбнулся. – Мы с братом немного балуемся поэзией. Может быть, напишем поэму о тебе и о том, что ты сделал для нашего короля.
Рамсей скривился.
– Обо мне любая поэма будет скучной.
Надир одарил его такой улыбкой, от которой Защитник задрожал бы, позволь он себе и будь настолько глуп, чтобы увлечься мужчиной, который принадлежал королю. Защитник даже не хотел знать, каково наказание за прикосновение к наложнику правителя.