– Рысь, я искренне сомневаюсь, что в тебе может быть что-то скучное.
Рамсей никогда легко не краснел, но это прозвище, оброненное сначала Берканом, а теперь и Надиром, заставляло терять самообладание. Он не привык к тому, чтобы его одаривали восторженным вниманием, да и не должен был выслушивать комплименты от таких мужчин. Защитник был уверен, что это тоже нарушение закона. В ответ он вновь пожал плечами, надеясь, что румянец не слишком выдает его мысли.
– Мы должны двигаться быстрее, – встрял Мазин с недовольным видом. Это выражение совершенно не шло милому лицу наложника, делая его кислым и неприятным.
– Подожди немного, – терпеливо ответил Надир. – Быстрая скачка по городу привлечет внимание, а я могу перечислить несколько причин, почему мы никак не должны его к себе приковывать. Так скажи, мой новый друг, чем ты занимаешься в Тавамаре?
– Ничем особенным, – ровно произнес Рамсей – не грубо и не вежливо, чтобы не поощрять расспросы. Но сказал правду: он немного занимался резьбой, чтобы менять изделия на предметы первой необходимости, чинил свой домик, не оставлял тренировки, не желая превращаться в рухлядь с жирком. Иногда выходил на ринг, попробовать себя, когда изредка выезжал в город.
По большей части делал все, лишь бы не предаваться мыслям. Наверное, он и не жил толком. Но Защитнику было все равно.
– Жалко, – беспечно отозвался Надир. – Как я уже говорил, мы с братом балуемся поэзией. Уверен, ты заметил, что Беркан – обученный воин. Последние несколько месяцев они с Джанкином работают над танцем с кинжалами. Хотя если идет речь о кинжалах, Мазину пока нет равных. Думаю, тебе не надо говорить, чем занимается Джанкин.
Рамсей почти улыбнулся.
– Нет, не надо. Я восхищен, что вам удалось заполучить его себе, ведь многие потерпели неудачу.
Наложник ответил бледной улыбкой и едва слышно произнес:
– О, мне кажется, завладеть им полностью нам так и не удалось.
И что это должно означать? Защитник нахмурился и отвернулся, не став спрашивать. Он не понимал, на что намекает Надир, и не желал понимать, а просто хотел, чтобы его оставили в покое.
– Если тебе не надо остановиться, предлагаю до первого привала ускориться.
Как же он желал, чтобы слова не прозвучали столь бесцветно, как же он желал понять, что с ним не так.
– Согласен, – сухо сказал Мазин и сердито посмотрел на Надира, который ответил любезным взглядом. – Чем быстрее мы заберем принца, тем лучше.
Надир кивнул.
– Да, но нет ничего предосудительного в разговорах, когда они возможны. Мы редко встречаем чужестранцев, да и просто столь очаровательных людей.
Мазин скривился.
– Ты безнадежен, а еще более безнадежен твой брат.
– Ты волен думать, что тебе заблагорассудится, – легко произнес Надир, но Рамсей услышал гнев в его словах.
Он очень хотел бы знать, как снять повисшее напряжение, но ему всегда отводилась молчаливая роль. И все же Защитник попытался что-то придумать, хотя в итоге вышло лишь:
– Не понимаю, как… эм… – промямлил он и замолчал, неуверенный, как спросить и вообще стоит ли спрашивать. Глупая получилась попытка прекратить их спор.
Но Надир только рассмеялся и улыбнулся ему.
– Как мы оказались в гареме?
Рамсей кивнул.
– Больше я нигде в мире подобного не видел, а я пять лет сопровождал Его высочество в дальних путешествиях. Люди много говорили о странных королевских обычаях Тавамары. Рассказы эти казались удивительными, а сейчас, когда я наконец увидел все своими глазами…
Надир рассмеялся.
– Да, могу представить. Но ты проявил душевную доброту, не став думать о нас низко. А многие именно так и делают.
– Почему? – спросил изумленный Защитник. – Признаю, это необычно и, несомненно, довольно запутанно, но почему принижать за это?
– Большинство считает, что неправильно любить стольких сразу. Любовь – это один с одним, – задумчиво сказал наложник. – Не говоря уже об аморальности акта, включающего более двух партнеров.
Рамсей осторожно отставил в сторону мысли об аморальных актах.
– Люди всегда любят нескольких. Я любил родителей и брата одновременно. Не понимаю, почему любовь должна быть ограничена в зависимости от ее природы.
Надир улыбнулся ему, и у Защитника появилось внезапное нелепое чувство, что он только что прошел некое испытание. Он отмахнулся от странного впечатления и испытал облегчение, когда они выехали за город.
– Наконец, – произнес Мазин и пришпорил коня, обгоняя спутников.
– Лучше не выпускать его из поля зрения надолго, – мрачно обронил Надир, заставляя Рамсея встрепенуться. Он посмотрел на собеседника, который ответил пристальным взглядом.
Рамсей кивнул и, понукая коня, пустился карьером за Мазином в сгущающиеся сумерки.
***
Защитник еще никогда не был так счастлив видеть свое скромное жилище. Скоро опять все будет хорошо, и он вернется к нормальной жизни. Пусть она и напоминала больше примитивное существование.
Он оставил эти мысли, потому что они были только тратой времени и никуда не приводили. Въехав во двор и спешившись, он приказал Перу стоять на месте. Затем быстро прошагал к дому и открыл дверь висевшим на шее ключом.
Внутри пахло чаем и медом, а еще затхлостью – будто здесь несколько дней не убирались. И не было никаких явных признаков человеческого присутствия. Улыбнувшись, Рамсей позвал:
– Каж! Можете выходить, это я.
Тотчас под столом раскрылась тайная дверь в подвал, который он перед отъездом показал принцу. Кажан выбрался наружу и сразу метнулся к нему.
– Рамсей!
Тот поднял принца, крепко обнял, поцеловал в щеку, а уже потом поставил на пол.
– Вы себя хорошо вели, пока меня не было? Не покидали укрытия? Кто-то чужой приходил?
– Только торговец. Я молчал и дверь не открыл, даже не шевелился, – ответил Кажан с гордостью. – Я хорошо себя вел.
– Я знал, что так и будет, вы были очень смелым, – улыбнулся Защитник и взъерошил ему волосы. Затем кивнул в сторону двери, где стоял Надир. – Смотрите, кто приехал сопроводить вас домой.
Кажан от удивления распахнул рот, а потом радостно закричал:
– Надир! Надир! – он стрелой кинулся к наложнику и довольно рассмеялся, когда его во второй раз подняли в воздух. Принц был худой как тростинка даже для своего возраста, и Рамсей подозревал, что он больше походил на покойную мать, чем на отца, и, наверное, никогда не будет обладать такой мощной фигурой, как у короля.
Но это не большая трудность. Защитник – живое доказательство, что невысокий рост и хрупкое телосложение не имели значения, когда речь заходила о силе и ловкости.
– Где папа? – спросил Кажан.
– Он ждет тебя дома, в безопасности, – ответил Надир. – Где и ты должен быть, Каж.
– Знаю, прости, – произнес принц, опуская взгляд.
Наложник тихо вздохнул.
– Сейчас ты в порядке, и это главное, да? И какой у тебя оказался замечательный спаситель. Ты должным образом поблагодарил Рамсея за спасение?
– Да, – сказал Кажан, затем гордо показал перстень Надиру. – Смотри, что он мне дал. Сказал, что кольцо будет у меня, пока он не отвезет меня домой. Красивое, правда? Я думал, что у папы есть такое же, но уже так не думаю. Оно особенное.
– Да, – согласился Надир, весело улыбаясь Рамсею. – Особенное. Ты должен быть благодарен, что такой особенный человек спас тебя, потом нашел нас, а теперь отвезет тебя домой к папе. Готов ехать?
Принц кивнул.
– Да, очень хочу папу увидеть.
– Тогда выступаем через несколько часов, – отозвался Защитник. – Надо немного времени для того, чтобы подкрепиться, отдохнуть и дать лошадям освежиться. Хотя я вам уже не нужен. Я могу остаться зде…