- Ты хотя бы дал мне сперва надеть штаны, - проговорил Тулимак, - и тут же умер перед своей хижиной. Это были последние слова, произнесенные им, - сказал Меквусак, улыбаясь при этом воспоминании.
* * *
Рокуэлл Симон был в восторге от рассказа Меквусака о его богатой приключениями жизни. Но вместе с тем он готов был заплакать от досады, что у него не оказалось бумаги, чтобы все записать. Кроме того, Рокуэлл был ненасытен. Он все понукал старика, чтобы тот рассказывал о других приключениях.
- А что произошло с женщиной, которая убежала с Тулимаком? допытывался он. - Что ты сделал с ней?
Меквусак улыбнулся. - Что делает мужчина с женщиной? Ее муж стремился отомстить бесстыжему Тулимаку, но ничего не было сказано, как поступить с женщиной. И поскольку муж оказался не настолько храбр, чтобы самому бороться за свою жену, то я решил, что ему достанутся только вещи убитого они мне были ни к чему, а вот женщины мне не хватало. Я увез ее на север, и она жила в моем доме все те годы, которые прошли до ее смерти; она стала матерью моих детей и была хорошей женой и искусной портнихой. Мне она доставила много удовольствия, пока была жива.
Следовательно, женщина, которая убежала с Тулимаком на остров Бриант, была бабушкой Навараны, моей жены! Этого я раньше не знал. Теперь и я заинтересовался не меньше Рокуэлла, и мне хотелось узнать побольше.
- Как же случилось, что они оставили свое первое стойбище по другую сторону великого моря? - попросил Рокуэлл перевести Меквусаку.
- Причиной всему был северный олень, - объяснил старик. - Как я уже рассказал, все решил за нас великий Критлак. Я был тогда маленьким мальчиком, но и сейчас помню наше последнее стойбище на Баффиновой Земле. Помнится мне, что олени исчезли. С каждым годом их становилось все меньше и меньше, и люди переживали страшный голод. Наконец, Критлак, бывший великим заклинателем, решил отправиться один, чтобы узнать причину. Он долго путешествовал и, когда вернулся, ему многое стало известно. Он-то и объяснил, почему олени избегали наши стойбища.
Случилось так, что Критлак встретился с великим оленьим духом. Он и рассказал, что людские поступки сильно обидели северных оленей. Когда люди убивали достаточно оленей для своих нужд, они перевозили туши домой, а женщины отрезали головы оленей и бездумно перебрасывали их через плечо, так что головы катились по земле и в глаза набивался песок. Такое обращение было надругательством над душами оленей, и поэтому стада избегали человеческих стойбищ. Критлак повелел, чтобы в будущем только мужчины отрезали головы убитых оленей; с ними следовало обходиться уважительно, так как животные давали пищу. Все прислушивались к словам Критлака и поступали как он советовал.
Поэтому на следующий год олени вернулись - их было множество. Однажды большое стадо оленей спустилось по оврагу, который вел к морю. Ловцы пошли за ними, и те никуда не могли деться. Их погнали к берегу и заставили войти в ледяную воду. Тут ловцы сели в свои каяки. Оленей легко поразить, когда они плавают. Охота продолжалась до тех пор, пока ловцы совсем не измотались и не в силах были поднять руку, чтобы занести копье.
Затем убитых оленей подтащили к берегу, а их было так много, что мужчины не могли сами справиться. Они попросили женщин помочь, но, разгоряченные охотой, совершенно позабыли о предупреждении Критлака. Двум женщинам - матери и дочери - нетерпелось отведать вкусного языка. Как только языки были вырезаны, женщины так заспешили полакомиться ими, что перебросили головы через плечо, не обращая внимания на то, куда они упадут, и опять в глаза оленей попали камешки и песок.
Постепенно было съедено все мясо, и, когда его больше не осталось, охотники опять пошли искать оленей, но найти их не удалось. Животные ушли из нашей местности и никогда больше не возвращались. Теперь, когда было уже слишком поздно, люди вспомнили о предупреждениях Критлака. Они поняли, что именно поведение тех двух женщин привело к великому голоду, и было решено покарать их, чтобы ублажить оленьего духа и склонить животных к возвращению. С женщинами надо было поступить точно так же, как они обошлись с головами оленей, - им следовало отрезать голову и катать по земле до тех пор, пока их глаза совершенно не покроет песок и глина.
Мать и дочь поняли, что их ожидает, и попытались убежать от своей судьбы, но мужчины их настигли. С ними поступили, как приказал Критлак.
Однако оказалось, что все было понапрасну, - олени не возвращались. Эти животные подобны ветру; никто не знает откуда они приходят и куда деваются. В ту зиму во многих стойбищах люди голодали, пока Критлак не решил, наконец, что следует переселиться в другие страны, уйти с Баффиновой Земли на восток.
Мы все с нетерпением ожидали дальнейшего рассказа, поскольку прониклись уважением к варварскому прошлому этого доброго и справедливого старика. Рокуэлл Симон молил его продолжать, но нам так и не удалось ничего вытянуть из него.
- Потрачено много слов на давно прошедшие события, - сказал он, извиняясь за свою, как он полагал, неуместную болтливость. - Старые воспоминания вызвали поток слов. Никогда не следует передавать прошедшее молодым людям, живущим в новые времена. Но во всем повинно пребывание на этом острове. Именно здесь умер человек, так и не натянувший штанов. Воспоминание об этом рассмешило меня и привело к тому, что язык развязался!
Я устал переводить каждое слово на английский язык, но все же охотно продолжал бы это делать в течение многих часов, если бы старик согласился рассказывать. Мы продолжали упрашивать его, но он только мотал головой. Нашим домогательствам положил конец приход двух других эскимосов; наши мысли приняли другой оборот.
Эти двое, конечно, и раньше слышали большинство историй Меквусака, и поэтому, незаметно удалившись, забрались на вершину острова. Оттуда хорошо просматривался остров Тома и льды, покрывавшие расстояние до него. Когда они вернулись, Итукусук заверил нас, что мы без особого труда доберемся до острова. Но он все же посоветовал дождаться утра. Зюйд-вест теперь улегся, и Итукусук предсказывал норд на следующее утро. Ледовая обстановка изменится, а сон прибавит нам сил. Если хорошенько отдохнуть, считал он, мы сможем перебраться на остров Тома, не располагаясь лагерем по пути.
Все охотно согласились с таким предложением. Были забыты споры на льдине. Мы улеглись вокруг костра, каждый занятый своими мыслями о рассказах, услышанных нами в последние дни. Я улыбался, думая, что лежу на том месте, где бабушка моей жены потеряла своего похитителя, не успевшего надеть штаны, и откуда ее затем увезли. Вскоре я уснул, чтобы набраться сил для последней попытки достичь острова Тома.
Глава 9
ДОМОЙ
Если посмотреть на карту, то острова Бриант и Тома расположены совсем близко друг от друга. Это означает, что по линии птичьего полета расстояние не так велико. Но, к сожалению, мы не птицы и не могли перелететь с одного острова на другой, и хотя шли по льду, который с возвышенности казался довольно ровным, мы не могли пройти напрямик даже маленького участка. Нам постоянно приходилось петлять, и еще хорошо, что стояла ясная погода и остров Тома все время был у нас на виду. Мы то перебирались через торосы, то вдруг проваливались в снежные ямы; лишь изредка попадались ровные льдины, по которым хоть на коньках бегай.
Последний участок дороги был нелегок, но по сравнению с трудностями длинного пути с острова Саундерса, об этом и говорить нечего. Как и накануне, мы шли тремя группами, но продвигались медленнее: во-первых, сказывалась усталость, во-вторых, и это, пожалуй, главное, наши камики прохудились. Многокилометровый путь по неровному льду сказался на подошвах. У некоторых на камиках протерлись большие дыры, и время от времени мы останавливались, чтобы подложить кусок меха. Такая "починка" держалась недолго, а от воды и вообще не спасала.