- Где раб?! - заревел Малефиций.
- Я убил его, а прах развеял по воздуху чародейским умением.
Но давай же, отец мой высокорожденный, просто скажи мне, в коем шатре искать этого всадника. Сам я найду его.
Подробностей нет и не может быть - всё, что я знал, то уже поведал тебе, высокородный патриций и отец мой.
- Раба надо было не убивать, а пытать калёным железом этих варварских мечей, дабы узнать, как он смог сбе…
- Отец мой, ты, верно, не понимаешь - Квотриус с мгновения на мгновение может умереть от злой раны, покуда ты, высокородный патриций и военачальник, хочешь указать мне на мои ошибки.
Хорошо, виновен. Но Квотриусу надо зашить рану!
- Шатёр всадника сего достойного ошую моего, ибо он приближен ко мне весьма - мы воевали вместе много. Но, боюсь, сын мой законнорожденный, не поможет Квотриусу сейчас всадник сей, ибо выпили мы много жгучей воды, найденной в доме - шатре гвасинг в большущих корча…
- Тогда сам я всё соделаю, понадобятся только инструменты. Благодарю премного, отец мой
И это было всё, что сказал в поименование высокорожденного патриция и военачальника своего Северус, никаких титлов, просто «отец».
Вслед Северусу неслось :
- Да как ты можешь, щенок, сукин сын, так разговаривать с отцом и вели - ик! - им полководцем Снепиусом Малефицием Тогениусом!
- Ишь, разоряется, да пускай его.
Шатёр слева был обычным, ничем не отличающимся от такого же солдатского шатра, что и их с Квотриусом, только занимал его один человек, сейчас дрыхнущий в обнимку с одной из вышеупомянутых корчаг, действительно огромной. Весь шатёр пропах сивушными парами и блевотиной.
Снейп начал при свете Lumos копаться в вещах спящего всадника - у того с собой был небольшой сундучок, где вперемешку со сменными туниками - чистюля! - и одними поножами нашлось искомое. В чистую, но видавшую виды тряпицу были завёрнуты новые, выглаженные полосы домотканого полотна тонкой работы, несколько устрашающего вида игл и тончайшие, но крепкие шёлковые нитки, скрученные по несколько тонких, с волосок, нитей, в единую, толстую.
Северус снова свернул тряпицу и, прикрыв сундучок, поспешил к Квотриусу.
- Благородный хозяин принёс ничтожному рабу чегой-нибудь пожрать? - послышалось из-под шкуры.
- Поттер, да вы, как я погляжу, всё не уймётесь. Сказал же - не до вас пока. Будет утро, а оно уже скоро, дам хлеба и воды.
На большее можете не рассчитывать.
- О, хлеб!
- Да заткнитесь же, Поттер! Рот на замок!
Сейчас, Квотриус, прости, что так долго - я искал врача, но он пьян, а я… Я лучше него справлюсь - тебе даже не будет больно.
Ох, какой же я дурак! Всё из-за этих двух недоучек… Ну ладно, Поттер хоть Пророчество исполнил, и то, слава Мерлину.
Давно же надо было тебя обезболить. Прости, возлюбленный, за излишнюю боль, от которой я мог тебя избавить, но не сделал этого вовремя. Вот, теперь только навёрстываю упущенное мной
- Квотриус! Квотри-и-у-ус!
Вот, услышал.
- Да до тебя не докричишься, братец мой. Ты уж испугать меня успел, не то не слышал я отклика твоего живого.
- Се-э-ве-э… Бо-о-льно-о…
- Anaestetio totalus! А так?
Ах, да, ты же теперь говорить не можешь, раз заклинание наложено на грудь, шею, на всякий случай, и спину, ровно посредине тела и задело голосовые связки, зато боли не чувствуешь, правда?
«Ответом» ему послужило молчание погруженного в аналог маггловской предоперационной анестезии тела.
- Lumos maxima!
Поттер, вылезайте! Подержите палочку вот так.
Да держите же! Не бойтесь - она не кусается.
- Раб Гарри знает про волшебные палочки, у него даже есть своя, - сказал Поттер.
Он был по-крупному удивлён, как это на двух волшебников приходится только одна палочка для волшебства.
Он вылезал из-под овчины довольно неохотно - уже успел пригреться, а в шатре, как и снаружи, было холодно без костерка, к которому он привык за четыре с половиной перенесённых года рабства.
Но раз благородный хозяин велел, надо сделать так, а не иначе - своей воли у раба нет, и быть не может. К этому Гарри успел привыкнуть за несколько пальцев лет, меньше руки, будучи рабом у Истинных Людей, он не знал точно, сколько. Время пребывания в рабстве у прежних благородных хозяев было непонятно, неясно и очень загадочно. Только лишь Северус знал его, но не спешил делиться известями с «новоприобретённым рабом». Негоже ещё Гарри было знать сие.
Держать чужую волшебную палочку ему было впервые и страшновато - вдруг волшебство пойдёт как-то неправильно? И точно - только он взял её в руку, как из неё вылетел сноп искр, разноцветных и таких ярких, что на мгновение Поттер ослеп, и слух потерял от, словно бы взрывов неизвестной вещи.