Но тот, похоже, не хотел говорить. Тяжело кряхтя, он встал и направился в другую комнату.
– Доедай пока, я тебе запишу информацию о следующем заказе, – тихо сказал Драган. – И купишь у меня, что тебе надо.
Андрей покидал «Рагнарёк» с тяжёлым осадком на душе. Единственный близкий человек очень сильно сдал за последние годы. Естественно, Драган проводил куда больше времени на станции, общался непосредственно с её обитателями, видел в динамике весь упадок расы человеческой. Но ведь другие держались… Почему так происходит? Ведь совсем недавно пожилой серб с редким оптимизмом смотрел в будущее, верил во что-то… Хотя при чём тут окружение? Вот сейчас диггер идёт по загаженному третьему сектору, везде больные и бедные, наркотики, проституция… Однако всё это не заставляет его думать, что всё кончено. Ведь он же продолжает путь, снова отправляется в космос искать что-то… Ведь правду говорят, все проблемы не вокруг нас, а внутри.
От мрачных мыслей Андрей отвлёкся, когда почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Обернувшись, он увидел полулежащего старичка с необычным разрезом глаз и чётко очерченными скулами, держащегося за живот и что-то протягивающего. Андрей не понимал ни слова из того, что бормотал китаец, но взял у него из рук старую книгу с плотной бумагой. Это оказался альбом с фотографиями. Наполненный высшего качества бумагой, стоимость которого приравнивалась к большим апартаментам на станции… Но хранивший память. Старичок продолжал умоляюще тянуть руки, что-то лопоча, но видя, что его не понимают, вырвал альбом из рук Андрея, раскрыл на нужной странице и ткнул в изображение. Там он стоял, совсем молодой с красивой женщиной, на фоне падающей со скал воды… Старику нужна была вода. Больше памяти и чего бы то ни было ещё.
Андрей достал из кармана бутылку воды и всучил её старику. А затем, поколебавшись, отдал ему альбом и, не смотря, как китаец неверяще прижал его к груди, быстрым шагом пошёл прочь. С тоской во взгляде. А ведь в чём-то Драган прав…
Андрей улёгся в криокамеру и почувствовал, как защитная плёнка оплела его тело. Корабль вибрировал, наращивая энергию для прыжка к далёкой системе. Его ждали останки флагмана его отца и портативный реактор с неиссякаемой энергией… Чем сильнее разгонялся двигатель, тем больше спокойствия и уверенности чувствовал Андрей. Ещё не всё потеряно. Нельзя сдаваться. Никогда нельзя сдаваться. Ради светлых воспоминаний, ради любимых, которых уже нет нигде, кроме наших сердец, ради будущего, которое обязательно станет счастливым, – нельзя сдаваться. Из праха старого мира появятся ростки нового… И сколько бы времени это ни заняло, он не опустит руки.
Камера с шипением закрылась, и Андрея сморил сон. Датчик энергии на панели переключился на зелёный, и корабль в мгновение ока превратился в блестящую точку, неотличимую от других звёзд, отправившись в новое многолетнее путешествие. К светлому будущему.
Дмитрий Паршин
Прыжок в бездну
Открылась бездна, звёзд полна;
Звёздам числа нет, бездне дна.
Шесть шагов туда. Шесть обратно. От стены до стены. Артур закрывает глаза. Яркий свет ламп пробивается сквозь веки. Шесть шагов туда и столько же обратно. Таков размер одиночной камеры в блоке для приговорённых к смертной казни. Второй год Артур находится в космической тюрьме «Аид». Доктрина земного правительства гласит, что преступникам не место на планете. Поэтому всех осуждённых высылают за её пределы.
Он открывает глаза и смотрит по сторонам. Стены, белизна которых давно стала невыносима здесь, как зеркало Гезелла – прозрачны для взгляда снаружи и непрозрачны изнутри камеры. Так проще наблюдать за заключёнными. Раздаётся звонок – сигнал к отбою. Значит, можно лечь на нары. В другое время делать это запрещено.
Артур ложится и закрывает глаза. Проклятые лампы горят постоянно. Нормально спать невозможно. Каждый день он думает о том, почему попал сюда, правильно ли поступил. Полтора года назад сомнений не возникало, но тогда он находился на свободе. А сейчас – его уверенность в правоте поубавилась.
Говорят, что ожидание смерти хуже самой смерти. Артур хорошо осознал эту истину на своём опыте. Всякий раз, слыша шаги за дверью, он чувствовал, как внутри всё сжималось в холодный комок. Вдруг это идут за ним? Ожидание сводило с ума. Время шло, но приводить приговор в исполнение не спешили. О причинах оставалось лишь гадать. Он сомневался, что всё ещё нужен, но робкая надежда не покидала его. Она, как известно, умирает последней.