— Времени нет. Обойдемся и двумя. Просто ты сбросишь мне конец первого, когда я спущусь с верхней террасы. А потом возвращайся домой и успокой маму.
Они шли быстро. Дед ничего не спросил у внука.
Знал: зря парень не волновался бы так. А когда услышал от Роберто, что случилось с Мадлен, молча ускорил шаг. И только у самого края плато, где начинался гигантский уступ первой террасы, взял его за руку повыше локтя и тихо, но твердо сказал:
— Будь осторожен, Роберто. Они коварны. И постарайся как следует проучить негодяев. Не только за свою сестру. За всех наших обесчещенных девушек.
Роберто не ответил. Слова здесь были лишними.
Ловко обвязав концом корда обломок огромного валуна, он сбросил второй, свободный, конец в бездну.
Нет, не зря сотни раз водил его дед в горы, учил взбираться по отвесным стенам гранитных и базальтовых скал. Индейцы вообще не боятся высоты. Это у них в крови. Но ловкости и сноровке в этом трудном деле Роберто мог позавидовать любой из них.
Три широкие двухсотметровые террасы охватывали плато с севера и тянулись на многие километры, словно три гигантских ступеньки, каждая высотой почти в полтораста метров. Ниже, под ними, на добрый километр новые нагромождения огромных гранитных и базальтовых глыб. Если смотреть снизу, с долины, кажется, что какой-то великан-строитель начал сооружать ступеньки от плато к долине. Вырубил три и бросил, свалив камни вниз, под гору… Слева терраса прерывалась сыпучим длинным ущельем. Оно называлось так, потому что едва кто-либо ступал на его рыхлый край, как вся эта широкая белая лента, состоящая из раздробленной щебенки размером в добрый булыжник и больше, начинала угрожающе шуршать, двигаться, гудеть, ползти вниз, увлекая за собой огромные обломки нависших с краю скал, ожесточенно дробя и кромсая их, словно хрупкие сухари.
Далеко справа, там, где кончались разрушенные временем уступы гигантских террас, начиналась широкая конная тропа. От поселка до нее почти десять километров. Столько же — вниз, к сыпучему ущелью по довольно крутой и узкой тропе.
Нет, он успеет помочь сестренке! Должен помочь!
Тут и думать нечего… И Роберто уверенно заскользил вниз.
— Бросай конец! — крикнул он деду уже через минуту и, аккуратно смотав корд в строгую бухту, стремительно помчался дальше, к следующему уступу.
Еще дважды спускался он на канатах по отвесным, почти вертикальным гранитным стенам, а потом смело двинулся вниз, в сгущающиеся сумерки.
Он успел. Справа, за ущельем, никого не было видно до самой кромки темного, словно ночь, леса. Слева, где-то над ним, слышался осторожный цокот подков…
Роберто отдышался и медленно двинулся влево по тропе. Здесь, вблизи ущелья, она была узкой даже для горца: с одной стороны — скалистый обрыв, с другой — глухая стена.
Роберто прижался к мокрой холодной стене и, затаив дыхание, слился с ее серой поверхностью. Прошла минута, другая… Цокот приближался. По тропе посыпалась мелкая галька…
А вот и они… Впереди — Хосе. Осторожно ведет коня. Тропа крутая, и чуткий конь ступает, старательно выбирая места, куда без опаски можно поставить ногу… Поперек седла что-то белеет.
— Стой, негодяй, приехали!
Роберто отделился от стены и схватил коня под уздцы левой рукой, а правой, будто железными тисками, сжал руку Хосе, держащую уздечку.
В первую секунду креол буквально остолбенел от неожиданности, но потом опомнился, выпустил уздечку, рванулся изо всех сил и, отступив за широкий круп коня, выхватил из-за высокого голенища сапога тяжелый кольт.
— Я тебя проучу, грязная свинья! — в бешенстве заорал он, стараясь спрятать за этим надрывным криком свой страх и растерянность. — Прочь с дороги! Или я превращу тебя в решето! — и трижды выстрелил в воздух.
Но громовые, удесятеренные эхом ущелья, выстрелы не произвели желанного для Хосе впечатления. Только конь, вздрагивая, чуть приседал на задние ноги и беспокойно поводил ушами.
Роберто быстро снял с коня сестру, поставил на ноги и, вынув из ножен у пояса стальной охотничий клинок, разрезал тонкий кожаный шнурок у нее на руках. Потом осторожно вытащил платок изо рта.
— Держи, — протягивая повод сестре, сказал он на индейском языке. — Держи покрепче. И стань к стене, за коня. Я сейчас.
Прогремел еще один выстрел. На этот раз выпущенная дрожащей рукой пуля расплющилась о скалу над головой Роберто, но он смело пошел яавстречу креолу, который с испугом пятился назад. Кольт в его руке трясся и прыгал.
— Я брат Мадлен, — спокойно сказал Роберто по-испански, стараясь в то же время убрать клинок в ножны. — Тебя, мерзавец, вместе с твоими дружками следует проучить за все ваши подлости, но сегодня мне не до этого…