Этикет пришлось соблюдать до конца, и несмотря на беспокойство и страх я вынуждена была стоять на этом эйховом балкончике и смотреть на фейерверки.
— Как думаешь, это правда? — спросила я Даррела.
— Нет, — твердо ответил он. — Не обращай внимания. Кто-то просто решил испортить твой бал.
— Это не я, — встряла принцесса Этель. — Я не успела придумать, как испортить тебе настроение, слишком внезапно объявили о бале.
— Вот радость, — отозвалась я. — Спасибо, что медленно думаешь.
— Не смейся, я из тех, кто умеет портить кровь другим, — хмыкнула принцесса.
— Этель, перестань, — нахмурился Даррел. — Веди себя подобающе.
— А почему ты ей замечания не делаешь? Она, между прочим, назвала меня тупой!
— Я назвала тебя медленно думающей, так что ты сама поставила себе диагноз, — ответила я, позабыв про официоз. И про то, что к сестре принца нужно обращаться подобающе.
— Прекратите обе, — устало попросил Даррел.
— Я слышал, когда гость выйдет из моря Снов, настанет конец света, — чуть дрожащим голосом сказал вдруг принц Винсент. — Тьма завладеет миром. А Вечная империя окажется первой на пути тьмы. Мы умрем первыми.
— Это глупости, — твердо сказал Даррел. — Не верь слухам. Что завладеет миром, так это не тьма, а тупость.
Винсент неуверенно улыбнулся.
— Думаешь, брат?
— Разумеется. На севере разгулялась нечисть. И жрицы темного бога позволяют себе слишком многое.
Его голос был уверенным, но в то же время в глазах было что-то такое, что заставило меня напрячься. На севере было неспокойно, и все это знали. Но Даррел хотел успокоить брата, и я не стала возражать.
Прогремела последняя батарея салютов, и я думала, что уже все закончено, как по небу кто-то невидимой рукой стал выводить золотые буквы, которые складывались в слово.
«Изабелль» — было написано в воздухе мое имя, и мне сделалось не по себе. Это было красиво, торжественно и отчего-то пугающе.
— А мне такого не делали, — завистливо сказала принцесса. — Смотри-ка, как ради тебя постарались, деревенщина.
Я ничего ей не ответила — решила, что буду выше ее. Кажется, Этель ждала другого, а потому, поняв, что я молчу, разозлилась еще сильнее.
На этом, слава всем светлым богам, бал закончился. Небесный дворец плавно опустился на землю, и гости начали покидать его. А меня сопроводили в покои все те же придворные дамы во главе с Фэйрой, которая, казалось, ничуть не была впечатлена произошедшим. Напротив, она была бодра и весела. Говорила, что в своем платье я смотрелась просто великолепно.
— От вас нельзя было отвести взгляд, ваша милость! Платье мы выбрали невероятное — оно невероятно смотрелось на вас, когда вы с принцем танцевали в воздухе! — говорила Фэйра, уверенно ведя меня по многочисленным залам и коридорам дворца. — Уверена, что все завтрашние газеты только о нем и будут говорить! Это задали новую моду, уж поверьте мне! «Лишь во тьме видна настоящая красота» — это лучшее, что наши портнихи могли придумать для вас! Вы были словно звезда во тьме!
— А, по-моему, во всех завтрашних газетах будет написано об этом странном мужчине, который кричал о госте из моря Снов, — вздохнула я и, обернувшись, заметила ту самую придворную даму с медно-рыжими волосами, за которую я вступилась. Кажется, ее звали Лея. Наши взгляды на мгновение пересеклись, и она тотчас опустила глаза, не смея смотреть на меня. Мне стало ее жаль. Она ведь младше меня, и терпит побои от Фэйры.
— Ну что вы, никто о нем не узнает, ваша милость, — улыбнулась тем временем Фэйра. — Да это и неважно. Сумасшедших много. И один из них решил испортить бал в вашу честь.
— Ну, или напишут о том, как наказали высокородных, — усмехнулась я. — Представляю, как они меня ненавидят.
— Не берите в голове, ваша милость, — отмахнулась Фэйра. — Кто-то всегда будет недоволен. К тому же низкородные будут в восторге от этой новости. — В ее голосе прозвучало высокомерие. — Гиены пируют, когда умирают львы. Шионская пословица. Слабые только и ждут, когда падут сильные.
— У вас весь мир поделен на высокородных и низкородных? — спросила я, хотя, наверное, не должна была этого делать. Но почему-то меня задело это высокомерие. Наверное, потому, что я никогда не считала себя высокородной.
— Не у меня мир поделен, ваша милость, — блеснули глаза Фэйры. — Он поделен у всех. Только не все это понимают и принимают. Но мы же с вами умнее, верно?
Она позволила себе улыбочку, которая мне не понравилась, но больше я ничего говорить не стала — к этому моменту мы пришли к моим покоям. Придворные дамы помогли мне раздеться, хотя я пыталась втолковать им, что вполне способна сделать это сама. Также они помогли умыться, привести в порядок волосы и заставили надеть кружевную сорочку из тончайшего ардивейского шелка. Казалось, по телу будто лунный свет струится, а не ткань.