До прибытия поезда оставалось минут двадцать. Купили билеты и вышли на перрон. Народу здесь было немного.
— Посмотри, Иван, туда. — Незаметным кивком головы Алексей показал Волошину на четырех гардистов, шагавших с дальнего конца перрона прямо к ним.
— Надо ко всему быть готовыми, — предостерег Волошин и стал рассказывать по-словацки разные небылицы.
Гардисты прошли мимо, даже не взглянув на партизан. Егоров успокоился.
Вот из вокзала вышел железнодорожник с маленьким сундучком, в каких носят машинисты свой обед. Он огляделся, увидел партизан и уверенно направился к ним. Поздоровавшись, как со старыми знакомыми, перекинулся с Волошиным несколькими словами и пошел вдоль перрона.
— Это от Яна, — объяснил Иван Егорову. — Он предупреждает, что будет ждать на последнем разъезде перед Бистрицей. Оттуда ближе к месту встречи.
Партизаны заметили, что к их разговору прислушивается немолодой человек в стареньком летнем пальто и потертой шляпе. Он давно уже сновал по перрону, подозрительно оглядывал их группу, особенно Егорова с его могучими сапогами.
— Кеди влак на Брезно?[3] — подкатился он к Егорову.
— Не вем, не вем[4], — поспешил ответить за Егорова Иван.
Человек, круто повернувшись, рысцой побежал в помещение вокзала. Партизаны выразительно переглянулись. К счастью, подошел поезд, и они, не мешкая, вошли в ближайший вагон.
Примерно час ехали спокойно. Уже миновали Брезно и Подбрезову. До Банска-Бистрицы оставалось километров двадцать пять, когда за дверным стеклом показалась знакомая физиономия любопытного человечка из Горны. Он оглядел удовлетворенно всю компанию и исчез.
— Плохи дела, — заметил Егоров. — До разъезда далеко?
— Минут десять — пятнадцать.
— Пошли на выход. Приготовьте оружие.
Партизаны вышли из купе и расположились в тамбуре, оставив дверь в коридор открытой, готовые ко всему.
В дальнем конце вагона снова появился человек в летнем пальто. Теперь было совершенно очевидно — это агент словацкой охранки. Увидев через открытую дверь, что партизаны вооружены, шпик остался стоять на месте.
Тем временем поезд подошел к разъезду, вся группа быстро вышла на платформу и, не задерживаясь, стала удаляться от поезда. Встречавший их Ян Смида догадался, что что-то неладно, осторожно пошел за ними следом.
Когда Ян догнал группу, Алексей на ходу рассказал ему о дорожных неприятностях. За разговором не заметили, как оказались у небольшой двухэтажной виллы, спрятавшейся в глубине зеленого сада. Навстречу вышла молодая женщина. Она проводила их на второй этаж, в пустынный зал, попросила подождать. Ян Смида вышел вместе с ней.
Смида вернулся в зал с пожилым седым человеком с изможденным хмурым лицом. Он осмотрелся, кивнул головой Ивану Волошину как старому знакомому, потом подошел к Егорову и назвал себя:
— Ян Мейлинг.
— Вам привет от Рудольфа, — произнес Алексей.
— Да, мне говорили, что вы виделись с Рудольфом Сланским, — здороваясь с Егоровым, произнес Мейлинг.
— Не только виделись, но и говорили с ним довольно долго. Он помнит вас. — Егоров предъявил Мейлингу «легитимацию», удостоверяющую его личность и право связываться с руководителями коммунистического подполья Словакии.
— Как хоть он выглядит? — спросил Мейлинг.
Егоров рассказал о своих встречах и впечатлениях от бесед со Сланским.
— Пойдемте, товарищи, — пригласил Мейлинг, выслушав Егорова.
В небольшой комнате, выходящей окнами в сад, которому, кажется, и конца не было, за большим овальным полированным столом уже сидели шесть человек, среди которых один был в военной форме.
— Знакомьтесь — наши советские друзья. Капитан Егоров. — Затем Мейлинг повернулся к Григорию Мыльникову.
— Мыльников, — назвал тот себя.
— Иван Волошин, — отрекомендовался разведчик.
Присутствующие тепло поздоровались, но никто не назвал себя. Они непринужденно беседовали, курили, видимо ожидая еще кого-то. Наконец отворилась дверь, и в комнату вошел человек лет сорока. Его лицо было изборождено сеткою мелких морщин. Глаза усталые, беспокойные. Он едва заметно поклонился присутствующим и подал знак устраиваться поудобнее, а сам стал что-то вполголоса говорить Яну Мейлингу.
— Кто это? — шепотом спросил Алексей у Смиды.
— Павел Тонгайзер, связной Центрального Комитета партии. Известный человек. К сожалению, не только нам, но и жандармам. За ним все время охотятся. Совсем недавно вышел из тюрьмы.