— Если посмотреть вблизи, то горбуша огромная. Во-от такая! Здесь много рыбы.
— А маленькие рыбки здесь есть? — спросила девочка, заинтересовавшись разговором мальчиков.
— Конечно, есть. Раз есть большие, значит, есть и маленькие. Но издалека их не видно, — смеясь от радости, ответил Джованни. Настроение у него, наконец-то, стало лучше некуда.
— А вон там дворцы созвездия Близнецов! — вдруг крикнул мальчик, указывая куда-то за окно.
С правой стороны на небольшом холме стояли два хрустальных дворца.
— Что такое дворцы созвездия Близнецов?
— Я много раз слышала эту историю от мамы. Наверное, это те самые маленькие хрустальные дворцы, которые стоят рядышком.
— Расскажи, пожалуйста. Что это за Близнецы?
— Я тоже знаю! Близнецы пошли гулять в поле и подрались с вороном, верно? — сказал мальчик.
— Нет! Мама рассказывала о том, что на берегу Небесной реки…
— Прилетела комета и сказала: «ги-ги-фу, ги-ги-фу», верно?
— Да, нет, Та-тян.[141] Это же другой рассказ! Кажется, они, и сейчас играют там на флейтах.
— Они сейчас в море, — ответил мальчик.
— Да нет же. Они уже вернулись обратно, — возразила девочка.
— Да, я все знаю. Я сам могу рассказать.
Вдруг противоположный берег реки заалел.
В просветах были видны черные силуэты ив и еще чего-то, а в волнах невидимой реки время от времени вспыхивали красные иглы. В поле на противоположном берегу разгорался ярко-красный огонь, а черный дым поднимался высоко, коптя прохладное небо, голубое, как колокольчики. Этот огонь завораживал, был краснее и прозрачнее рубина, красивее лития.
— Что за огонь? Чем можно развести такой яркий огонь? — спросил Джованни.
— Это огонь Скорпиона, — ответил Кампанелла, вновь внимательно посмотрев на карту.
— Я знаю об огне Скорпиона, — сказала девочка.
— Что такое огонь Скорпиона? — спросил Джованни.
— Скорпион сгорел в огне, а огонь все продолжает гореть. Мне папа об этом много рассказывал.
— Скорпион — это ведь насекомое?
— Да, скорпион насекомое, но хорошее.
— Скорпион не хорошее насекомое. Я видел в музее заспиртованного скорпиона. Учитель сказал, что у него в хвосте есть во-от такое жало, если он ужалит, человек умрет.
— Это верно, но он все же хорошее насекомое. Так мне рассказывал папа. Когда-то давно в долине Валдола жил один скорпион, он убивал маленьких насекомых, чтобы добыть себе пропитание. И вот, как-то раз колонок нашел скорпиона и решил его съесть. Скорпион бежал от него изо всех сил, и когда колонок уже чуть было не сцапал его, перед скорпионом оказался колодец, и он прыгнул в него. А выползти наружу не смог и начал тонуть. И тогда он стал молиться: «Я не знаю, скольких жизней унес я до сегодняшнего дня, но только что сам, спасаясь от смерти, бежал изо всех сил. И вот в каком положении оказался. Мне не на что больше надеяться. Почему я просто не отдал себя на съедение колонку? Тогда он смог бы прожить еще один день. О Господи, загляни в мое сердце! Пусть моя жизнь завершится не напрасно, пусть в следующей жизни она послужит на благо других». И после этих слов Скорпион увидел, что его тело загорелось чудесным огнем и осветило ночную тьму. Папа рассказывал, что этот огонь горит до сих пор. Вот он!
— Точно. Смотрите-ка, вышки принимают форму Скорпиона!
И правда — Джованни увидел, что три геодезические вышки по ту сторону огня стали похожи на клешни Скорпиона, а пять вышек перед ним в хвост и жало. А чудесный красный огонь Скорпиона продолжает гореть бесшумно и ослепительно ярко.
Огонь удалялся все дальше и дальше, и тут вдруг все услышали несказанно веселую мелодию, которую как будто играл целый оркестр самых разных музыкальных инструментов, и почувствовали аромат трав и цветов, свист и шум толпы. Наверное, где-то поблизости был городок, и в нем отмечали какой-то праздник.
— Кентавры, пусть выпадет роса! — вдруг закричал сидевший рядом с Джованни мальчик. Он проснулся и теперь смотрел в окно на противоположной стороне вагона.
Все посмотрели туда и увидели зеленую-презеленую ель или пихту, какую украшают на рождество. На ней горело множество маленьких лампочек, будто собралась тысяча светлячков.
— Сегодня праздник Кентавра! — воскликнул Джованни.
— Да, мы приехали в деревню кентавров! — добавил Кампанелла.
— Я всегда метко бросаю мяч, — гордо сказал маленький мальчик.
— Скоро станция «Южный Крест». Надо готовиться к выходу, — сказал молодой человек.
— Я поеду дальше, — сказал Тадаси.
Девочка, сидевшая рядом с Кампанеллой, поспешно встала и начала собираться, однако, судя по всему, ей тоже не хотелось расставаться с Джованни и Кампанеллой.
— Мы выходим здесь, — сказал, нахмурившись, молодой человек и строго посмотрел на мальчика.
— Не хочу. Я поеду дальше на поезде.
Джованни не вытерпел и сказал:
— Поедем с нами. У нас есть билет, по которому можно ехать, куда угодно.
— Но мы должны выйти здесь. Отсюда мы отправимся на небеса, — грустно сказала девочка.
— А зачем нам отправляться на небеса? Мой учитель сказал, что мы здесь должны построить мир лучше, чем на небесах! — сказал мальчик.
— Но мама уже там, и Бог нам так велит.
— Такой Бог не настоящий.
— Это твой Бог ненастоящий.
— Нет, настоящий!
— А какой у тебя Бог? — смеясь, спросил молодой человек.
— Я, на самом деле, точно не знаю, его не описать, но он не такой, каким вы его себе представляете, а настоящий и единственный Бог.
— Конечно же, настоящий Бог — единственный, — сказал молодой человек.
— Он просто настоящий единственный Бог!
— Именно поэтому я хочу помолиться, чтобы мы с вами вновь встретились перед лицом истинного Бога, — сказал молодой человек и почтительно сложил руки.
Девочка сделала то же самое. Никому не хотелось расставаться, и они побледнели. Джованни чуть не заплакал в голос.
— Вы уже готовы? Мы вот-вот прибудем на станцию «Южный Крест».
И вот, что было дальше. Далеко внизу по течению невидимой реки стоял, будто дерево, и сверкал крест, усыпанный разноцветными, синими, оранжевыми огоньками, а над крестом кольцом сгустилось голубоватое облако, похожее на нимб.
В вагоне зашумели. Все встали и начали молиться так же, как и перед Северным Крестом. Отовсюду раздавались радостные возгласы — так кричат дети, набрасываясь на сладкую дыню — и глубокие, почтительные вздохи. Крест все приближался и приближался, и стало видно, что голубой нимб, напоминающий мякоть яблока, медленно-медленно кружится.
— Аллилуйя! Аллилуйя! — прозвучали ясно и радостно голоса пассажиров.
А потом все услышали, как издалека с небес, с холодных далеких небес, полились прозрачные, несказанно чистые звуки труб. При свете множества семафоров и фонарей поезд стал сбавлять скорость и, наконец, остановился прямо напротив Креста.
— Ну, выходим! — сказал молодой человек и, взяв мальчика за руку, направился к выходу.
— До свидания! — сказала девочка, обернувшись к Джованни и Кампанелле.
— До свидания! — резко и сухо бросил в ответ Джованни, будто рассердился, и еле сдержался, чтобы не расплакаться.
Девочка еще раз обернулась, посмотрела на них широко раскрытыми грустными глазами и молча вышла из вагона. Освободилось более половины вагона, вдруг стало пусто и одиноко, потянуло сквозняком.
Они смотрели на людей, которые построились в ряд на берегу Серебряной реки и благоговейно опустились на колени перед Крестом. А затем мальчики увидели, как кто-то белых сияющих одеяниях идет по воде невидимой реки, протягивая руки к людям. Но в этот самый момент вдруг раздался сигнал стеклянного свистка, и поезд тронулся. С низовья реки поднялся серебряный туман, и все исчезло из виду. Лишь ореховые деревья поблескивали в тумане своей листвой, из веток высовывались забавные мордочки веселых белок, окруженные золотыми нимбами.
141
Тян — уменьшительно-ласкательный суффикс, добавляется к имени или к первой половине детских имен.