Даже неважная слышимость позволила разобрать, как Аркадий Максимович уговаривал первого собеседника: "Нет, на казённый счёт я отношу только неприятности... Да. Приносите. Если та запись, я выплачу все сразу..."
Второй разговор оказался короче: "Маша, доставь мне двадцать тонн..." После него хлопнула дверь, некоторое время стояла тишина, которую нарушил голос Пухова: "...теперь могу говорить. Я в кабинете генерального, у него прослушки нет. А у меня, наверняка есть... Не паникую, а осторожничаю... Да он нанял частных детективов, чтобы козу отыскать. Думает, успеть клип заново сделать, разбежался... Я сказал, гарантия сто процентов! Да все направления перекрыты. Он повёлся на обещание, думает, ему запись клипа вернут за двадцать штук. Дрессировщик? Да я ему столько забашлял, он человека завалит, не то что свою козу..."
Прослушав записи, Каиркен Владимирович задал вопрос Лене:
- Что по Егоровой? Пусто... Ладно, какие соображения, молодёжь?
Николай высказался, что разговоры генерального и коммерческого директора выглядят подозрительно. Девушка предложила вариант кражи рогатой актрисы:
- Толстую тряпку на голову, чтобы меканье не слышно было. И засунуть в багажник любой машины. Весит она килограммов сорок? Можно на руках перенести, если недалеко...
- Хорошая версия. И всё же я за собакой, след поищу, вдруг найдём, куда козу увели. А вы - в зоопарк. Непременно найдите Тамару, поговорите с ней. Что касается директоров - продолжаем следить. Кстати, у Пухова не сейф, а жестяной денежный ящик. Вскрыть его - минутное дело...
*
Завхоз зоопарка отмахнулся от Лены и Николая:
- Идите вы, детективы! Ошалели? Новый год на носу, у меня проблемы с дежурной сменой, а я буду разговоры разговаривать, ага! - однако тут же смилостивился. - Спрашивайте, но на ходу.
- Артамонов и Егорова, что про них скажете?
- Артемона, положа лапу на сердце, я терпеть не могу. Дерьмом был с малолетства, дерьмом и остался. Его из цирка вышибли, как бесталанного, так он к нам вернулся. Пьянчужка и бахвал. Толковые ассистенты у него не держатся, он их выживает, чтобы вне конкуренции быть. А Томка Егорова, добрейшей души девчонка, и талантище, - завхоз семенил по центральной аллее зоопарка и темпераментными жестами сопровождал словесный поток. - Вот Наташку, их козу, она дрессировала. Выкормила из соски, обучила... Та разве что говорить не умеет, а так - всё понимает. И когда Артемон со зла стегнул Томку стеком, Наташка так ему с разбегу поддала, он уж кубарем полетел. Всё, прощайте!
Завхоз остановился напротив вольера, где за стеклом лениво ходили кругами толстые медведи. Небритый служитель в синем халате поверх фуфайки загасил окурок в снегу, поднялся с корточек при виде начальства.
- Жрачку им приготовил? На оба дня? Покажь! - приказал завхоз, двинулся внутрь помещения, но обернулся и крикнул детективам. - Он Томку уволил, утром. Мол, её вина, что Наташка пропала.
- Когда пропала? Как пропала? - слились голоса Лены и Николая.
- Ночью. Томка её на выходные и праздники к себе берёт, в посёлок.
*
Овчарка Альма понюхала солому в прицепе, сделала круг по гаражу и вопросительно посмотрела на Цоя. Тот развёл руками, обращаясь к Артамонову и Пухову:
- Похоже, ногами она здесь не ходила.
Дрессировщик махнул рукой:
- Эх вы, сыщики!
Коммерческий директор пожал плечами, направился к лифту, на ходу вынимая звенящий мобильник, отвечая и делая приглашающий знак Артамонову:
- Да! Уже везёте? Молодцы! Михаил, есть коза, да не одна. Вот парни подсуетились, сразу трёх нашли. Поднимаемся, кастинг делать будешь!
Мобильник детектива тоже разразился трелью.
- Что у вас, Коля? Пропала ночью? Тогда понятно, почему Альма след не берёт. Козы тут и не было... Ай да Артамонов! Так, срочно ищите Егорову, а я выезжаю к вам!
*
В избе Егоровых пахло сердечным лекарством. Пожилая женщина полулежала на диване. Каиркен Владимирович накинулся на помощников:
- Скорую вызвали?
- Какая скорая перед Новым годом? Я уже в порядке, отпоили ребятки, спаси господь вас. Вы и есть детектив, да? Ой, миленький вы мой, спасите Томочку, - женщина сползла со стула и поклонилась Цою, став на колени, - одна она у меня, случись что, я жить не буду!