— Могу я прийти завтра часам к десяти?
— Безусловно.
— Тогда до завтра.
Она протянула мне руку, и я слегка пожал ее. Она кивнула и ушла, неловко ставя ноги в туфлях без каблуков.
Я закрыл дверь и стал размышлять, как получилось, что я дал завлечь себя в эту аферу. Ведь дело было не только в пяти тысячах долларов, хотя и они, конечно, повлияли.
В соседней комнате пишущая машинка Китти Коллевей застучала быстрее, она явно спешила закончить фразу. Я тупо смотрел на новые банковские билеты, потом начал раскладывать их, как игральные карты. Я слышал, что Китти вынимает лист из машинки. Потом почувствовал ее за спиной. Она смотрела на мой странный пасьянс.
— М-м-м! Еще тепленькие. — Китти вырвала у меня седой волос. — Это она их печатает?
— Они настоящие, — ответил я. — На ленте печать Калифорнийского банка. Тут пять тысяч долларов.
— Что у нее?
— Как я понял, шантаж. Но она боится огласки. Некто на Риверсайд Вест имеет фотографии, которые ее волнуют.
Китти негромко присвистнула.
— Фотографии, которые стоят пять тысяч долларов?
— Двадцать тысяч, — уточнил я. — Эти деньги мои. То есть, мои и директора банка.
— Ты надо мной смеешься?
— Нет, дорогая.
— За что такая сумма? Это опасные деньги?
Я улыбнулся.
— Опасные, Китти? Подумай хорошенько: я должен просто-напросто оттащить эти монеты и забрать конверт с картинками.
Я показал ей остальные деньги — старые купюры разного достоинства.
— Деньги настоящие, — заявил я, — а вот девушка поддельная.
— Когда она вошла, — сказала Китти, — я подумала: какая она странная! Я впустила ее к тебе, чтобы ты повеселился. Я решила, что она сбежала из психушки.
— Да, — согласился я. — Шляпа, пальто, весь облик! Она вырядилась как на потеху. Бриллианты — стекло, рыжие кудряшки — парик, и вряд ли она привыкла носить туфли без каблуков. Она явно хотела остаться неузнанной.
— Как ее имя?
— Мэри Смит. Как для регистрации в гостинице. Даже адреса ее мне не удалось узнать. Завтра она зайдет за фотографиями.
— Да она явно не в себе!
— Не скажи! — возразил я. — Думаю, у нее были причины для маскарада. Эти фотографии, должно быть, настоящий динамит. Двадцать тысяч долларов можно заплатить только если ты богат. Быть может, наша клиентка хорошо известна в определенных кругах; по этой причине ей нужны фотографии. Во всяком случае, для меня она пока инкогнито. А для тебя?
— Не спрашивай! — вздохнула Китти. — Я лишь мельком взглянула на нее, но из-за этой шляпы я целый год глаз не сомкну.
— Я и об этом молодчике тоже ничего не слышал. Какой-то Дэнни Вальдо.
— Шантажист, — сморщилась Китти. — По всем по ним веревка плачет. — И вдруг с подозрением посмотрела на меня. — Надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать?
— То есть?
— Глаза у тебя как-то странно блестят. Послушай, Стив, если она собирается воевать с Вальдо, пусть ей помогает полиция.
— Успокойся, Китти. Эта женщина велела мне отнести деньги и забрать фотографии. Как она сказала, так я и сделаю.
— Может быть, может быть. — Китти не особенно поверила мне. — Я уже не раз видела в твоих глазах такой же нетерпеливый блеск. Думаю, не только доллары тому причиной. Твой мозг яростно работает. И мне это не нравится.
Чтобы успокоить ее, я сказал:
— Я в недоумении, это верно. А ты разве нет? Я все время думаю, что же это за дама нас посетила, и чего она боится. В первый раз к нам является клиентка, переодетая бедной родственницей и раздает доллары, как пачку антивоенных листовок. Эх, если бы она мне сказала все как есть, уж я бы поставил на место этого дурня.
— Когда ты идешь к нему?
— Они договорились о времени: сегодня вечером между шестью и семью.
— Хорошо, Стив, только будь осторожен, — лицо ее стало озабоченным. — Я зайду к тебе около восьми, чтобы убедиться, что все прошло благополучно.
— Ты шутишь? Или ты надеешься, что я сломаю печать и загляну внутрь? Бьюсь об заклад, что ты для этого и собралась ко мне: хочешь полюбоваться порнографией.
— Вечно у тебя задние мысли, — покраснела Китти. — Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
— Ты великолепно знаешь, что я никогда не сую нос в дела моих богатых клиентов, — заявил я напыщенно.
— Что ж, тем лучше. — До конца я ее так и не убедил.
— Если только не считаю это совершенно необходимым, — добавил я.