Умоляю вас поберечься и не вступать в никакие отношения со злодеем, выгоните его, если явится.
Владимир.”
***
— Володя, нам же в полицию надо, так? И куда вы мальчика услали? — обеспокоилась Наташа, узрев перед собой сияющую парадную Гранд-Отеля.
— Разве вы не хотите привести себя в порядок и пообедать? — улыбнулся в ответ Снегирьцов. — Поверьте, в полиции нас всю ночь мурыжить будут… А вы еще в таком виде.
— А в каком виде были б вы после похищения и подвала? — крикнула вдруг девушка, по ее щекам покатились слезы.
— Простите…
Через час Наташенька, умытая и в новом платье (Снегирьцов купил его во французской лавке, привычно уже записав траты на Галин счет), энергично поглощала куропатку.
— Еще вина, дорогая? — улыбался он заботливо и поглядывал на двери ресторана.
Где же Сашенька? Ему вдруг пришло в голову, что Гала и правда захочет покинуть страну и сына заберет с собой. Мысль о возможной потере причинила неожиданную боль в груди, вспомнилось вдруг, как Саша ущипнул его промеж ног на прощанье и прошипел: “жди”. Маленький мучитель. Надо его будет научить все же премудростям любви. Или потерпеть пока, насладиться невинной страстью… Он пригубил вина, чувствуя, как щеки опаляет жаром. Наверно, не удастся им особо ничем насладиться, с последними событиями, может был сегодняшний день единственным.
Однако еще через час к нему подошел метрдотель:
— Вас, сударь, некий гимназист спрашивает, говорит — племянник.
— К бару проводи, любезный, — нетерпеливо отозвался Снегирьцов и встал, извинясь перед дамой.
Метрдотель покачал на его слова неодобрительно головой, моралист чертов.
Сашенька с любопытством глазел по сторонам, уделяя особое внимание фигуристой певичке в воздушных одеяниях.
— В первый раз здесь вечером? — прошептал Снегирьцов, склоняясь к его уху.
— Первый, — хихикнул Сашенька. — Презанятное место.
— Как маменька? Не передавала ли чего?
— Нет, она сразу уехала, а мне велела дома сидеть. Как же!
— Молодец, что сбежал, — Снегирьцов хотел было добавить еще что-то, но Сашенька вдруг повернулся и украдкой хлопнул его по яйцам, отчего по телу пробежала болезненная дрожь, а мысль потерялась.
***
В полиции все пошло еще чуднее, чем Снегирьцов ожидал. Дежурный урядник, позевывая, зарегистрировал их заявление про похищение и предложил приходить на дачу свидетельских показаний завтра, “когда господа сыщики проснуться изволят”.
— Ко скольким же нам явиться? — поинтересовался Снегирьцов, поражаясь провинциальной безалаберности. Привыкли, видимо, в спокойствии жить, даже трупы и сектанты их не заставили обеспокоиться.
— За вами пришлют, сударь. По указанному адресу, не беспокойтесь ни о чем.
— Но ведь девице Анисимовой может угрожать серьезная опасность от похитителей.
Урядник задумался, накручивая ус на палец, Наташенька беспокойно бегала взглядом по их лицам.
— А давайте мы вас задержим! — осенило урядника.
— Это… это кого вы задерживать собираетесь, любезный? — произнес Снегирьцов, изумление в его голосе плавно перерастало в угрозу.
— Да девицу же пострадавшую, Анисимову! В камере ей точно безопасно будет.
— Не хочу! — выкрикнула Наташа.
Снегирьцов задумался. В предложении было некое рациональное зерно.
— Понимаю, Наташенька, — мягко улыбнулся он, — что открывшаяся перспектива вас отнюдь не прельщает. Но сами посудите, так вы вернее всего избегнете внимания преступников.
— Да-да, сударь, и вам беспокойств меньше, — поддержал урядник, ухмыляясь. — А вам, сударыня, я чистую постельку выдать прикажу, не хуже, чем в гостином доме выйдет.
— Не хочу… — сказала Наташа неуверенно.
***
— Сдается мне, Сашенька, что придется нам самим жандармерию обо всем этом известить, — Снегирьцов оперся на парапет набережной.
Туманные струи текли как раз вровень с перилами, иногда переваливая свои длинные языки через их край. Снегирьцов рассеянно взбалтывал эту фантасмагорическую реку тростью, и та образовывала красивые вихри.
— Думаешь? — зевнул Саша. — Ох, и спать хочется…
Снегирьцов обнял его, и мальчик положил голову ему на плечо, прикрывая глаза. Утомленное его лицо стало совсем детским.
Домой идти было совершенно невозможно сейчас, а в деревню возвращаться долго. По-хорошему, в гостиницу надо, но Снегирьцов все медлил, хотелось походить по ночным улицам и все хорошенько обдумать. “Впрочем, поразмышляю в номере на балконе”, решил он.
— Пойдем в Гранд-Отель, Сашенька, хочешь?
Саша обрадовался.
Но до гостиницы они не дошли, встретив по дороге знакомых.
— Господин поручик! Любуетесь красотами?
— Да, господин доцент, Дон особенно прекрасен по эту пору, — многозначительно оскалился поручик Мухоморенко, пожимая ему руку.
— А со мной не желаете поздороваться, господин доцент, — прошелестел его спутник, приподнимая фуражку.
Снегирьцов вздрогнул, узнав ампутированного пилота. Тот выглядел почти нормально, с приличными протезами и в форме жандармского прапорщика.
— Рад встрече, Эдуард, — пролепетал он, ощущая своеобразную тревогу, некий ницшеанский ангст, сидевший все это время на задворках его души, окончательно овладел ею. — А это Сашенька, мой племянник.
Сашенька изобразил благонравный поклон, а потом пренеприлично уставился пилоту в лицо.
— Занятно, — хмыкнул поручик. — А не желаете ли зайти к нам выпить, господин доцент?
— Отчего же не выпить, дорогой друг, с превеликим удовольствием.
Как можно было воспротивиться столь соблазнительному предложению, видя перед собой кукольное лицо ампутанта и злой, прозрачный прищур Сашенькиных глаз?
***
По дороге они разговорились о последних событиях, поручик жаловался на озверевших сектантов, нагло режущих граждан прямо у них под носом.
— Представляете, господин доцент, сегодняшняя находка, всем известная мещанка Валентина Беленьких…
— Это та тронутая, с зеленой грудью? — прервал его Снегирьцов, оживившись.
— Да-да, она. Так вот, нашли ее сейчас перед зданием думы, распятую нагишом на липе. Завтра ждите скандала.
— Вниз головой распятую? — брякнул вдруг Снегирьцов.
— Да, а откуда вы знаете? — бдительно нахмурился поручик.
— Так ведь обычное дело для сектантов…
— Вот сразу видно, столичный профессор, — сказал поручик таким тоном, что Снегирьцов затруднился определить, чего в нем было больше — насмешки или уважения.
В передней пилот сбросил сюртук на руки заспанного денщика и оказался голым. Только на шее фальшивый воротничок с манишкой, а протезы одеты в рукава и брюки. Саша ахнул и прижался спиной к Снегирьцову.
— Извините, я по-домашнему, — сказал пилот без малейшей улыбки.
— Мы совершенно не против, правда Сашенька? — любезно заметил Снегирьцов, а поручик заржал.
Пилот сел на скамейку, а поручик опустился на колени и принялся отстегивать ему руки и ноги. А потом взял на руки короткое тело:
— Пройдемте же.
— Что это они, а, Володь? — зашептал Сашенька им вслед.
— Пойдем, Саш, посмотришь, — отвечал Снегирьцов, внутренне дрожа почему-то.
Квартиру жандармские офицеры снимали вдвоем, и была она весьма прилична, на пол этажа доходного дома. “Надо рассказать им о Наташеньке и Гале… и князе Н.” — думал Снегирьцов в гостиной, пил вино и все не решался.