Выбрать главу

– Отчего умерла его вторая жена?

Вопрос Астры ошарашил Ракитину. Она мотнула головой, словно норовистая лошадь, которую останавливают на скаку.

– Глафира? При чем тут она?

– Допустим, мне любопытно.

– От сепсиса… Она поранилась, когда делала уборку на даче.

– У вас есть дача?

– Деревянный дом в Сосновке.

– Кто тогда находился на даче вместе с вашей мачехой?

– Папа… Вы на что намекаете?

– Я просто спрашиваю…

– Глаша как раз перед этим переболела гриппом, у нее был ослабленный организм. Отец взял отпуск и повез ее в Сосновку, на свежий воздух. Она принялась наводить всюду порядок…

– После болезни?

– Чистота была ее манией. Пока все вокруг не заблестит, Глаша не успокаивалась.

– Чем она поранилась?

– Не помню точно, кажется, железной стружкой. Загнала глубоко в руку, задела кровеносный сосуд, и началось заражение.

– Они приехали в Сосновку на машине?

– На папиной «Волге». Тогда он еще водил.

– Он сразу отвез ее в больницу?

– Глаша терпеть не могла больниц. Она сама промыла рану, залила йодом и легла спать. Думала, к утру станет легче. Потом отец привез ее в город, но было уже поздно. Он ужасно горевал, винил себя, едва отошел. Мы с братом настояли, чтобы он лег в клинику, подлечил сердце.

– Он согласился?

– С неохотой. Мы, Ракитины, обращаемся к врачам крайне редко. Обходимся своими силами.

– Так в чем же заключается моя задача?

Нелли наклонилась, понизила голос, чтобы никто не услышал ненароком, и произнесла:

– Вы должны вывести Раису на чистую воду…

– В каком смысле?

– Она хочет… убить всех нас… меня в первую очередь, потом брата… а отец сам умрет…

ГЛАВА 4

Клуб любителей бардовской песни «Вертикаль» располагался в подвальном помещении на Нижней Масловке. Большой полутемный зал изнутри был отделан под огромную палатку, с потолка свисали лампы «летучая мышь», импровизированная сцена представляла собой возвышение, сбитое из досок, куда мог взойти любой и продемонстрировать собравшимся образчик своего творчества. Судили новичков не строго – одобрительно посмеивались, хлопали, и если делали замечания, то в духе товарищеской критики, не обидно и без ехидства.

Здесь собирались молодые люди, которых объединяла страсть к путешествиям, дороге – одним словом, романтика странствий. Все стены пестрели фотографиями, сделанными в дальних походах, – Байкал, Ангара, Енисей, Саяны, Кавказские хребты, Афганская пустыня и Гималаи, – где только не пришлось побывать этим парням и девушкам с обветренными лицами и закаленными характерами.

Это была молодежная тусовка – бардов-ветеранов приглашали в качестве почетных гостей. Тогда зал не мог вместить всех желающих: самые непритязательные слушали легендарные песни стоя. Особую «дорожную» атмосферу создавал приглушенный шум поездов и близость Савеловского вокзала.

Сюда Апрель осмелился однажды пригласить ее – женщину, которая вошла в его сны, стала мучительной болью, наваждением.

– Привет, Апрель! – улыбнулась Марина, официантка из бара. – Будешь сегодня петь?

Бар, где работали она и ее сестра, назывался «Буфет». Тут подавали кашу с тушенкой «из котелка», травяной чай «из самовара на углях», а водку наливали в граненые стаканы, как в прошлом, по которому многие завсегдатаи испытывали ностальгию, тем более странную, что выросли они уже в другой стране – не той, воспетой Высоцким и Визбором, оставшейся на черно-белых фото, в наивных кинолентах и в памяти старшего поколения.

Апрель сидел на стуле, заложив ногу на ногу, и настраивал гитару. Марина уселась рядом. Ей нравился этот молчаливый мужественный парень, всегда аккуратный, подтянутый, хорошо одетый. Стихи у него были немного грустные, как и положено, а мелодии песен простые, как неторопливый вечерний разговор у костра. Апрель пел редко в отличие от некоторых – только когда «накатывало». Что он вкладывал в это слово, девушка до конца не понимала.

– Погляжу, какая придет публика… – отозвался молодой человек. – Если под настроение, отчего же не спеть…

Выглядел Апрель на двадцать два – двадцать три года. На самом деле ему исполнилось двадцать восемь. Лицо чистое, открытое, с крупными правильными чертами, волосы светлые, подстриженные по моде, глаза серо-зеленые, прозрачные, как вода горного озера. Когда Апрель сердился, глаза темнели, сливались цветом со зрачками. Марина откровенно залюбовалась.