Майкл Смит дотронулся до плеча Гарольда:
– Сэр Гарольд, что сообщить мисс Летиции, если вдруг я встречу ее? Она обязательно устроит мне настоящий допрос!
– Майкл, ты должен понять одно: иногда жизнь врывается в личные отношения людей жестоко и беспощадно. Летиции придется смириться с моей смертью. Я знаю, что это очень жестоко. Идет война, Майкл! Британия борется за свое процветание. Долг перед королевой и отечеством важнее обязательств перед женщиной.
– Я все понял, сэр! – Майкл опечалился. – Жаль мисс Летти. Она будет страдать.
Гарольд внезапно ощутил укол ревности:
– Ты влюблен в нее?
– Нет, сэр! Она мне как сестра. – Майкл добродушно улыбнулся. – А сестру любят по-другому.
– Ну, Майкл, до встречи. – Гарольд протянул матросу руку.
– Удачи вам, сэр! – молодые люди крепко пожали друг другу руки.
Прыгая с палубы, Гарольд не рассчитал расстояния до шлюпки, колеблющейся на волнах. Он неловко повернулся в воздухе и ударился виском о металлическую уключину весла. От удара молодой человек на мгновение потерял сознание. Он почувствовал, как кровь горячими струями течет по лицу и змейкой затекает под воротник матросской робы.
Пальцы судорожно вцепились в борт лодки. Суденышко накренилось набок, но все же осталось на плаву. Приливной волной шлюпку несло на Инфракумское побережье. Артур Хогарт и Майкл Смит сочли, что с Гарольдом Маккензи все в порядке. Капитан поднялся на мостик и скомандовал отправление.
Фрегат покинул Бристольский залив. Он уходил на юг, чтобы стать в порту Плимута и всерьез заняться подготовкой военной экспедиции к берегам Индии. Английским дипломатам стало известно о мятеже, который подготовил падишах Бахадур-шах. Неизвестным оставалось только лишь, каким образом в мятежные соединения проникают новые добровольцы и оружие и как туда сбегают каторжники из колоний Австралии.
Ноги Гарольда свело судорогой. По-прежнему цепляясь за борт суденышка, молодой человек старался шевелить пальцами ног, но это мало помогало. Забраться в лодку никак не удавалось, тело не повиновалось, но Гарольд невероятным усилием продолжал держаться на поверхности воды. Он еще раз попытался подтянуться и приподняться на руках, чтобы перекинуть отяжелевшее тело через борт лодки. С четвертой попытки ему все же повезло.
В шлюпке было сухо и чисто. В рундуке Гарольд обнаружил бочонок с пресной водой и небольшой запас провизии. Здесь же оказался кусок ткани. Гарольд смочил его водой и старательно промокнул кожу вокруг длинной косой раны. Она оказалась не слишком глубокой, но молодой человек подосадовал, что у него на виске останется шрам.
Внешность его не слишком волновала, но сейчас так некстати вспомнился последний мучительный разговор с Летицией. Почему она так изменилась после обручения? Конечно, она далека от крайностей, до которых скатывались многие эмансипированные женщины. Летиция не носила мужских причесок, не пыталась примерять мужскую одежду, не курила сигары и не увлекалась спиртными напитками. С одобрения своего отца его невеста серьезно занялась изучением медицины и попечительством детей-сирот в приютах. Вот тогда она и начала меняться, стала какой-то другой…
Он встретил ее выходящей из дверей сиротского приюта в Хартлпуле. Неподалеку Летицию ожидала коляска, на козлах сидел конюх Том Адамс.
Изумленный Гарольд подбежал к девушке:
– Летти, дорогая, что ты делаешь в этом странном месте? И почему одна?
– Посещала несчастных малюток, Гарольд. И не одна, а с Томом. Папа тоже здесь, он проводил практические занятия по уходу за грудными детьми. Я сама перепеленала троих малюток! – Похоже, Летиция была довольна своими свершениями.
– Но ты же можешь заразиться чем-нибудь от них, дорогая. Что скажет моя матушка, когда узнает о твоем странном увлечении? – возмущался молодой человек безрассудностью невесты. – Разве тебе скучно дома? Нам необходимо скорее пожениться, чтобы ты заботилась обо мне и о наших детях…
– Гарольд, я хочу быть полезной не только своей семье, но и обществу. А если бы я захотела стать учительницей? Меня бы презирали за это? Я уверена, что ты тоже не раскрываешь всех тайн военной службы. И я не лезу тебе в душу, когда вы с папочкой и еще какими-то господами часами просиживаете в библиотеке, совещаясь о чем-то!
– Летиция, ты и вправду считаешь, что тебе необходимо зарабатывать себе на жизнь трудом? Может быть, лучше отправишься просвещать дикарей-людоедов на какие-нибудь вновь открытые острова, проповедовать им Священное Писание?
Гарольд понимал, что его понесло. Он откровенно ерничал, но никак не мог остановиться. Летиция серьезно и спокойно смотрела на жениха, не замечая его иронии.
– Ты словно читаешь мои мысли! Я думала и об этом, но понимаю, что морально не готова круто изменить свою жизнь. – Летиция доверчиво схватила Гарольда за руку и восторженно спросила: – Ты меня понимаешь, правда?
– Ты всего лишь слабая женщина, Летти! Тебе нужно крепкое плечо рядом.
Гарольд сообразил, что, к счастью, девушка не обратила внимания на его ироничный тон. Значит, похоже, гроза промчится мимо и гнев Летиции не обрушится на его голову.
– Я не слышал о женщинах-миссионерках, Летти. И надеюсь, не услышу никогда. – Гарольд взял Летицию за руку, устыдившись недавнего ерничанья по поводу романтичности своей невесты. – И очень хотел бы предостеречь тебя от поспешных решений. Мне кажется, что, как многие современные девушки, ты забываешь о своей принадлежности к слабому полу.
Молодой человек старался выражаться расплывчато, общими фразами смягчая свои убеждения, неугодные невесте.
– Гарольд, да ты, оказывается, самый настоящий консерватор?! – Летиция смотрела на своего жениха во все глаза, словно совершенно не узнавала. – Ведь ты же не возражал, когда я училась ездить верхом, стрелять, охотиться, играть в теннис и гольф!
– Ну, это же совершенно другое, Летти! Совсем другое. – Гарольд раздумывал, какой бы еще веский довод привести.
– Проводить время в ненужных занятиях ради забав, значит, можно. А тратить его с пользой для обездоленных и брошенных детей – нельзя? Ты стыдишься моего поведения, Гарольд? – недоумевала Летиция.
– Когда мы обвенчаемся, тебе придется пересмотреть образ жизни, дорогая. Мои родители не позволят тебе ходить в приют. В конце концов, у некоторых детей есть родители! Пусть они несут ответственность за их благополучие и воспитание! – Гарольд продолжал горячиться и настаивать на своем.
– Значит, мы с тобой никогда не обвенчаемся! – сердито заметила Летиция, поднимаясь в коляску. – Поехали, Томас!
Девушка поправила подол платья, устраиваясь на сиденье, надела перчатки, опустила вуальку на глаза и отвернулась.
Гарольд понял, что допустил серьезную ошибку. Эта девушка дважды не повторяла своих решений. Значит, венчание и впрямь не состоится. А он уже жил мечтой о свадебном путешествии! Гарольд планировал, как они отправятся в Индию, например в Калькутту.
Поселятся в роскошном отеле на берегу Индийского океана, и будут наблюдать с террасы за живописными лодчонками и катамаранами рыбаков и ловцов жемчуга. Гарольд мечтал, что купит для любимой Летти разноцветный жемчуг здесь же, во время прогулки по песчаному пляжу. Но все планы, которые он строил, рухнули из-за глупого каприза Летиции.
Девушка, похоже, передумала, поменяла решение и не выйдет за него замуж. По крайней мере, в ближайшее время. Ну что ж… пусть так и будет! Если бы Летиция оценила по-настоящему его любовь и привязанность к ней, он сдувал бы с нее пылинки. Носил бы на руках. Но современные девушки не желают подобного отношения. Зато Гарольд теперь имеет полное право принять любое решение. И предложение сэра Альберта Уокинга как раз оказалось кстати… На этой мысли Гарольд Маккензи снова провалился в беспамятство.
Это был час, когда на пристани многолюдно. Кто-то встречал вернувшихся с дневного лова рыбаков, кто-то провожал на ночную охоту любителей креветок и омаров. К берегу подходили низко осевшие шхуны и тральщики, нагруженные мокрыми тралами с запутавшимися в них водорослями и мелкой рыбешкой.