Дерек испытал новый приступ головной боли. Скора с сочувствием взглянул на капитана и положил ладонь ему на затылок. Дерек испытал облечение.
— Люди, — произнес Скора, — имеют тенденцию делить человечество на неравноценные расы с того момента, как возникла цивилизация. Это всегда было и остается неправдой. Наука совершает ошибки, а старые легенды — не более чем суеверия.
Пальцы старика прикоснулись к самой болезненной точке и начали мягко массировать ее. Дерек взглянул на него с невольной благодарностью.
— Вот преимущество телепата, — сказал он. — Ты знаешь, где особенно болит. Спасибо, Скора.
Первый раз всегда больно, — прозвучал тихий голос в голове Дерека.
Губы Скоры не двигались. Затем он улыбнулся. Дерек не мог оторвать глаз от неподвижных губ жреца. В голове капитана тем временем продолжали звучать тихие слова:
Необходимо время, Дерек. Мы тоже утратили многое из того, во что верили: что нас преследуют, что мы зависим от бога, что обрывки знаний и древние легенды — это и есть истинная наука, и что мы особая раса. Взрослым нелегко овладеть телепатией, но это возможно. Зато теперь мы можем объединить все человечество — и, возможно, к нам примкнут даже те, кого вы называете врагами.
Боль ушла, оставив после себя странное чувство завершенности. Дерек поднялся на ноги. Слова не шли с его языка. Скора снова проник в его мысли и указал на обзорный экран.
— Командующий сектором Дерек, — громко произнес он, а эхо его слов отдавалось в мозгу капитана, — Вселенная — это царство людей, и там больше нет места суевериям, которые мы все слишком долго разделяли.
Дерек наблюдал, как звезды проносятся мимо «Сепелоры». Корабль нес двух человек в будущее. На стекле экрана капитан не видел печати злого рока; только отражения двух лиц, которые глядели на него с улыбкой.
ЭЛЬФ-ЛУДИЛЫЦИК
В косых лучах восходящего солнца одинокий путник неторопливо брел по тропинке, ведущей с отрогов Адирондака. Он был не больше трех футов ростом, носил поношенный кожаный камзол до колен, на голове — бурую шляпу с загнутыми полями и высоким пером. Пыльные сандалии путника были крест-накрест привязаны ремешками к лодыжкам, и на каждой сандалии висел крохотный медный колокольчик, тихо позвякивавший в такт шагам.
Эллоуэн Медник медленно шел, сгибаясь под тяжестью заплечной котомки, почесывал бороду морщинистой коричневой рукой и негромко напевал под перезвон колокольчиков. Солнце только что взошло, и впереди лежал долгий трудовой день.
Эллоуэн измучился от вынужденной праздности там, в холмах, где уже много веков спал беспробудным сном весь его народ.
Тропинка привела к ухоженной широкой дороге. Эльф скинул с плеча котомку и принялся изучать загадочный дорожный знак. Каббалистическую цифру «30» ему разгадать не удалось, но стрелка внизу указывала, что до Уэллса осталось полмили. Наверно, это была деревня, которую он заметил с тропинки: симпатичная, небольшая, и, судя по всему, жители не бедствуют. Стало быть, там найдется для него работа.
Но сначала надо было перекусить. Эллоуэн достал из котомки горсть набранных по дороге ягод и уселся под дорожным знаком. Его глаза блестели от удовольствия, когда он неторопливо жевал ягоды, наслаждаясь их терпкостью и сладостью. То, что он нашел их поздней осенью, когда ягодная пора давно миновала, было хорошим предзнаменованием. Когда они закончились, эльф снова запустил руку в котомку, вытащил пучок тонких палочек, перемешал их на ладони, ссыпал на землю и долго рассматривал то, что получилось.
— Шестьдесят лет проспал, — пробормотал он, — М-да… Про то, что будет, эти руны часто говорят надвое, но насчет прошедшего редко ошибаются. Шестьдесят, так шестьдесят.
Он бросил руны в котомку и повернул голову в сторону непонятного шума, который внезапно послышался издалека и быстро нарастал. Шумел низкий длинный экипаж, мчавшийся по дороге. Он промелькнул так стремительно, что эльф успел заметить только силуэт пассажира в окне.
— Ох уж эти люди! — Эллоуэн повесил котомку на плечо и побрел к деревне, с сомнением покачивая головой. — Додумались устанавливать двигатель внутрь экипажа. Чудной какой-то двигатель. Весь воздух отравил, окаянный! В следующий раз не иначе как по воздуху полетят. Пойду-ка я лучше напрямик через поля.
Он достал глиняную трубку и по привычке затянулся, но аромат табака испарился за годы сна, а тот табак, который оставался в кисете, весь заплесневел. Ну, ничего, курево можно купить и в деревне, и как раз завалялось несколько медяков.