Дорогу постепенно заполонили самодвижущиеся экипажи, и Эллоуэн благоразумно отступил на тротуар. Невыносимая вонь их выхлопов и поднятая ими пыль сильно раздражали его ноздри. Эльф перекинул котомку с левого плеча на правое и побрел дальше, но напевать ему почему-то расхотелось, и колокольчики на его сандалиях перестали звенеть.
Солнце уже садилось, и становилось все темнее и темнее. Долгий день неторопливо двигался к концу. Эллоуэну оставалось зайти в последний дом, где в окнах уже зажегся свет. Он потуже затянул ремень на поясе и пошел к калитке, бормоча в такт шагам: «алю-ми-ний, и э-маль, и не-ржа-вей-ка…». Перед его глазами вставали ряды белых, зеленых и красных кастрюль, черных котлов и серебристых сковородок. Даже рукоятки теперь стали ненормальные — не из дерева, а из какого-то материала, который при нагревании начинал мерзко вонять.
Во всей деревне не нашлось ни одной подходящей посудины! Домохозяйки выходили на крыльцо, отвечали на его улыбку и выносили металлическую посуду с таким неуверенным видом, словно первый раз в жизни видели бродячего лудильщика. В их глазах он замечал скорее жалость, чем желание починить прохудившуюся посуду.
«Нет, хозяйка, только утварь из меди. Эти новые металлы мой паяльник не берет, и я за них не возьмусь». Он повторял эти слова снова и снова, пока они не навязли в зубах. Нигде не было медной утвари! Его рука устала стучать в двери, и если дверь не открывали, Эллоуэн удалялся с облегчением.
Он с радостью покинул деревню и решил обойти ближайшие фермы, хоть это и займет больше времени. Он надеялся, что у фермеров сохранился старый уклад быта и медная посуда. Но надежды были напрасными. Его встречали более радушно, чем в деревне, я охотно выкосили посуду, но она тоже была алюминиевой и эмалированной.
Наконец Эллоуэн нащупал в котомке трубку и без сил свалился на траву. Необходимо хорошо отдохнуть, прежде чем отправляться дальше, в Нортвилль. Он тщательно отмерил табаку и подумал, стоит ли тратить спичку. Наконец он зажег ее, долго смотрел на огонек, а потом равнодушно отбросил щелчком огарок. Даже табак теперь, казалось, утратил свой аромат, В желудке было пусто, и табачный дым был не лучшей заменой пище, хоть он и помогал отвлечься от забот. Пустяки: всегда впереди есть еще один дом, где, может быть, и ждет его ужин. Эльф со вздохом взвалил на плечи котомку ж пошел дальше.
Когда Эллоуэн постучал в ворота последней фермы, на него со свирепым лаем набросилась огромная немецкая овчарка. Однако эльф что-то пошептал ей на ухо, и она сразу завиляла хвостом. Хозяин фермы стоял на крыльце и, ухмыляясь, наблюдал за незваным гостем.
— Принцу ты, кажется, понравился, — крикнул он, — а он у меня разборчивый. Чего тебе здесь ладо, парень?
Когда Эллоуэн подошел поближе, хозяин взглянул на него с возросшим интересом.
— Прошу извинить меня, — сказал он, — я было принял вас за мальчишку.
— Я медник, сэр. Лудильщик, если вам так угодно… — Эллоуэн погладил пса по голове и тоскливо посмотрел на хозяина. — Не надо ли вам починить медную утварь — кастрюлю, сковороду, котел или что-нибудь такое? Я отличный медник, сэр, и буду работать только за ужин.
Фермер распахнул дверь и жестом предложил ему войти.
— Заходи, а пока спрошу жену, что у нас есть. Мне кажется, у нас посуда в порядке, но жене лучше знать. Эй, Луиза, где ты? — крикнул он. — На кухне?
— Здесь я, Генри, — ответил голос из кухни.
Эллоуэн прошел туда вслед за фермером. Собака на прощанье доверчиво потерлась носом о его ладонь. Хозяйка заканчивала мытье посуды, и при виде остатков ужина эльфа снова начал мучить голод.
— Этот человек говорит, что умеет чинить посуду, Луиза, — сказал Генри жене. — У нас нет ничего на починку?
Он прошептал ей на ухо, но Эллоуэн расслышал: «Поищи получше — ему, похоже, позарез нужна работа. Симпатичный карлик, и Принцу он сразу понравился».
Луиза медленно покачала головой.
— У меня была пара медных котлов, но я выбросила их, как только мы купили алюминиевую посуду. Впрочем, если вы проголодались, милости просим к столу.