Эллоуэн впился жадным взглядом в остатки ужина, его рот наполнился слюной. Но он вежливо улыбнулся и спокойно ответил:
— Спасибо вам, хозяйка, но должен отказаться. Таков уж мой зарок — не попрошайничать, а зарабатывать на жизнь честным трудом. Но я благодарен за вашу доброту и желаю вам обоим приятного вечера и спокойной ночи.
Они проводили его до дверей, и собака бежала за ним, пока хозяин свистом не подозвал ее обратно. Эльф снова оказался один на дороге. Он побрел дальше, раздумывая, где бы ему переночевать. Неподалеку он заметил стог сена, который вполне мог послужить постелью, и направился к нему. Конечно, сено трудно было назвать питательной едой, но если пожевать его, то голод чуточку отпускал.
С первыми лучами солнца Эллоуэн проснулся и вскочил на ноги, стряхивая сухие травинки с одежды. На всякий случай он достал из котомки руны, высыпал их на землю и несколько минут изучал то, что получилось. «Ну-ну, — пробормотал он наконец, убирая их в котомку, — они говорят о перемене к лучшему, но что-то мне не верится после вчерашнего. Они запросто могут лечь так, как я сам в глубине души захочу. Но, может быть, мне удастся найти пару поздних ягод в лесу или что-то в этом роде?»
Никаких ягод в лесу не было, и даже желуди еще не созрели. Эллоуэн снова выбрался на шоссе. Отсутствие автомобилей в такой ранний час порадовало его. Удивительно: удушливые выхлопы автомобилей беспокоили его гораздо меньше, чем других его сородичей, которые спали в своих подземных дворцах под холмами Адирондака. Ведь для них даже дым из фабричных труб был смертельным ядом. Эльфы любили аромат лесного костра и хорошо переносили запах керосиновой лампы. Но когда люди начали жечь уголь, Маленький Народ постепенно охватила странная сонливость. Один за другим эльфы покидали мир и уходили в свои холмы. Пока углем просто топили печи, это было еще терпимо, но потом этот шотландец, Ватт, изобрел паровую машину, и изо всех заводских труб повалили темные клубы едкой гари. Из всего народа эльфов последним бодрствующим оставался только Эллоуэн Медник, но и он со временем присоединился к другим.
А теперь он ни с того ни с сего проснулся и узнал, что к вони угольного дыма добавился чад бензина. Вдоль дороги стояли бесчисленные автозаправки, и легкий запах бензина, казалось, витал в воздухе постоянно.
«Думается мне, — рассуждал Эллоуэн, — что мои братья всю жизнь тратили на глупые проделки и бестолковые шалости, и это их ослабило. А я всегда находил отраду в работе, и она защищала меня от яда. Но сон одолел и меня, и я проспал шестьдесят лет; не иначе как это была расплата за ту шутку. Ну а теперь я пробудился наверняка не просто так, а для какой-то доброй работы».
Внимание Эллоуэна привлек фруктовый сад, и глаза эльфа обшарили газон под изгородью в надежде, что одно-другое яблоко могло упасть на улицу. Но яблоки лежали только в саду, а вытащить хоть одно через прутья изгороди было бы кражей.
Эльф неохотно пошел дальше, высматривая дорогу, которая приведет к какой-нибудь ферме.
Невеселые мысли одолевали его. Фермеры, судя по всему, теперь ничем не отличались от горожан, и многочасовое блуждание от дома к дому в поисках медной посуды не сулило ни работы, ни заработка. В городе он, пожалуй, затратит меньше времени на обход домов; да и мало ли что там может подвернуться!
Эллоуэн пожал плечами и решительно зашагал по шоссе по направлению к Нортвиллю, не отвлекаясь на проселочные дороги.
Часа через четыре он неожиданно увидел на обочине мальчика, который склонился над странной машиной. Эллоуэн обратил внимание на разбросанные у дороги детали, заметил нахмуренный лоб мальчика и остановился. Маленькие беды кажутся очень большими, когда тебе двенадцать лет.
— Эй, паренек, что за беда стряслась? — спросил эльф. — И что это за куча железных трубок, спиц и колес?
— Это же велосипед — ты что, не знаешь? — В голосе мальчика звучало неподдельное отчаяние. — И мне подарили его всего лишь на прошлое Рождество. А теперь он сломался, и никак не починить.
Он показал деталь, отвалившуюся от ступицы заднего колеса.
— Видишь? Совсем рассыпался, а новые тормоза стоят пять долларов.
Эллоуэн взял в руки деталь, присмотрелся. Сомнений не было — это медь.
— Неплохая машина, — произнес он. — Жаль, что сломалась. Хочешь, починю?
Лицо мальчика просияло от радости. Но когда эльф начал вытаскивать свои инструменты, мальчик снова погрустнел.
— Нет, мистер, у меня совсем нет денег. Дома в копилке лежит четверть доллара, но мама не разрешит открыть ее.
Надежды эльфа позавтракать развеялись, как дым, но он небрежно улыбнулся.