– Что случилось? – начал старший помощник. – Я не разбираю этот сиг…
– Аврал! – закричал капитан. – Аврал! – и схватился за ручку машинного телеграфа. – Готова машина?
Капитан склонился к переговорной трубе и после короткого разговора с механиком отдал ряд отрывистых приказаний:
– Все наверх! Задраить люки! Очистить палубу! Отдать швартовы!
– Russians, what shall you do??[4] – вдруг тревожно проревел рупор с соседнего корабля.
– Go ahead![5] – немедленно ответил капитан «Витима».
– Well! At full speed![6] – с большей уверенностью откликнулся англичанин.
Глухо зажурчала вода под кормой, корпус «Витима» дрогнул, пристань медленно поплыла вправо. Тревожная беготня на палубе смущала Давыдова. Он несколько раз бросал вопросительные взгляды на капитана, но тот, поглощенный маневрированием корабля, казалось, не замечал ничего кругом.
А море по-прежнему плескалось спокойно и мерно, ни одного облака не было видно в знойном и чистом небе.
«Витим» развернулся и, набирая ход, двинулся навстречу простору океана.
Капитан перевел дух, достал из кармана платок. Окинув зорким взглядом палубу, он понял, что все с тревогой ждут его разъяснений.
– Идет гигантская приливная волна от норд-оста. Я полагаю, единственное спасение судна – встретить ее в море, на полном ходу машин… Подальше от берега!
Он повернулся к отдаляющейся пристани, как бы оценивая расстояние. Давыдов посмотрел вперед и увидел несколько рядов больших волн, бешено мчавшихся к земле. А за ними, как главные силы за передовыми отрядами, стирая голубое сияние далекого моря, тяжко несся плоский серый холм гигантского вала.
– Команде укрыться внизу! – приказал капитан, резко двинув ручку телеграфа.
Передние волны по мере приближения к земле вырастали и заострялись. «Витим» резко дернулся носом, взлетел вверх и нырнул прямо под гребень следующей волны. Мягкий тяжелый шлепок отдался в поручнях мостика, крепко зажатых в руках Давыдова. Палуба ушла под воду, облако сверкающих водяных брызг туманом встало перед мостиком. Через секунду «Витим» вынырнул, нос опять понесся вверх. Мощные машины содрогались глубоко внизу, отчаянно сопротивляясь силе волн, задерживавших корабль, гнавших его к берегу, стремившихся разбить «Витим» о твердую грудь земли.
Ни одного пятна пены не белело на обрыве исполинского вала, который поднимался со зловещим хрипом и становился все круче. Тусклый блеск водяной стены, стремительно надвигавшейся, массивной и непроницаемой, напомнил Давыдову кручи базальтовых скал в горах Приморья. Тяжелая, как лава, волна вздымалась все выше, заслоняя небо и солнце; ее заостряющаяся вершина всплыла над передней мачтой «Витима». Зловещий сумрак сгущался у подножия водяной горы, в черной глубокой яме, куда соскальзывало судно, как будто покорно склонявшееся под смертельный удар.
Люди на мостике невольно опустили головы перед лицом стихии, готовой обрушиться на них. Корабль судорожно дернулся, грубо задержанный в своем стремлении вперед, к океану. Шесть тысяч лошадиных сил, вращавших винты под кормой, были смяты чудовищно превосходившей их мощью.
Первый толчок придавил людей к поручням, и сейчас же ревущая вода обрушилась на мостик откуда-то сверху, оглушая и ослепляя.
Цепляясь за поручни, полузадохшийся профессор всем телом ощутил, как заскрежетал корпус корабля, как накренился «Витим» на левый борт, выпрямился, перевалился на правый и снова стал выпрямляться, в то же время поднимаясь из поглотившей его пучины. Медленно-медленно корабль поднимался вверх и вдруг быстро взлетел из клубящегося серого хаоса к яркому, безмятежному небу.
Оглушительный рев прекратился с потрясающей внезапностью. С гребня исполинской волны широко раскинулось море, и корабль плавно понесся носом вниз по спине ушедшего к берегу вала. Новые гряды волн шли навстречу с моря, но по сравнению с побежденным чудовищем они казались уже не страшными. Капитан шумно отфыркнулся и удовлетворенно чихнул. Давыдов, мокрый до нитки, протер глаза, увидел справа быстро нырявший в волнах английский пароход и, словно что-то вспомнив, устремился к концу мостика. Оттуда хорошо были видны только что покинутые пристань и город. С ужасом смотрел ученый, как гигантский вал еще больше вырос у самого берега, как стена движущейся воды заслонила от моря и зелень садов, и белые домики города, и прямые, четкие линии пристаней…