Палуба челнока дрогнула у них под ногами, когда силовые поля поймали корабль в свой сачок.
– Почему именно Набу, как ты думаешь, мой юный падаван ? – спросил посол своего спутника.
Тот попытался придумать достойный ответ, но не преуспел в начинании. За время перелета он честно хотел думать о предстоящей миссии, но стоило на мгновение отвлечься, как мысли отправлялись в далекий перелет. Правда, он подозревал, что его наставник тоже не пребывал в постоянных раздумьях. Учитель предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Но, если честно, спутник посла думал о королеве Набу Амидале. Он видел ее изображение перед отлетом. Очень красивая, несмотря на выбеленное гримом лицо и затейливую прическу, которая своей тяжестью сломала бы шею любой женщине, а у королевы такая тонкая, совсем девчоночья шея и… В глазах посла ученик заметил знакомый веселый блеск и засмущался.
– Зачем устанавливать блокаду планеты на краю галактики, не имеющей особого значения для всей системы в целом? – посол продолжил свои рассуждения, на этот раз вслух. – У федерации – большой выбор, есть планеты крупнее и богаче Набу…
Ученик по-прежнему молчал. Посол вздохнул. – Ладно, идем.
x x x
Ангар был заполнен дроидами, в основном, рабочими, но среди них встречались и боевые, и далке в большем количестве, чем можно было ожидать. Среди них, похожих на насекомых-переро-сткюв, суетился робот-секретарь Т-4ПО – карикатурное подобие человеческой фигуры.
Проходите, пожалуйста, я к вашим услугами, ваш визит – большая честь для нас, уважаемые послы, располагайтесь поудобнее,– тараторил он, путаясь под ногами у посла и его спутница. – Мой господин вскоре выйдет к вам, такая честь и ответственность…
Зал для заседаний был пуст.
– У меня дурное предчувствие,– сказал ученик, следом за послом откидывая капюшон темного плаща. У ученика были по-детски пухлые розовые щеки и коротко остриженные волосы, забранные сзади в куцый хвостик. Посол был почти вдвое старше.
– У тебя всегда дурные предчувствия,– откликнулся он.– Я ничего не чувствую.
– Нет, не здесь,– быстро поправился младший.– Вообще… наша миссия. Она какая-то… несуразная. Все не складывается. Я не могу объяснить.
– Не думай о своей тревоге, Оби-Ван,– посоветовал старший.– Концентрируйся на том, что происходит здесь и сейчас.
– А магистр Иода говорит, что мне следует думать о будущем…
– Но не за счет настоящего,– возразил посол.
Началось, уныло подумал ученик. Почему всегда получается так, что магистр Иода говорит одно, учитель Куай-Гон говорит противоположное, а потом выясняется, что оба они были правы? А я – нет.
Он выжидательно посмотрел на учителя. Учитель с любопытством смотрел в иллюминатор.
– Главное – течение живой Силы, мой юный падаван,– сообщил он наконец.
Ничего оригинального. Все как всегда. Оби-Ван выжал из себя улыбку:
– Да, учитель… Как, по-вашему, отреагирует наместник на требования канцлера? Куай-Гон Джинн коротко пожал плечами. – Неймодианцы трусливы,– сказал он.– Переговоры будут короткими. Наместник Нуте Гунрай был в шоке от сказанного. Он замер на месте и мог только смотреть на робота-секретаря, словно потерял дар речи. Собственно, так оно и было. Он надеялся, что его помощник Даултай что-нибудь скажет. Но и тот застыл, будто в спячке, и только мелко-мелко помаргивал. Пришлось собрать в кулак жалкий ручеек собственной силы воли. В конце концов, он – наместник.
– Что? Что ты говоришь? – скрипнул Нуте Гунрай.