Скирата сел на водительское место и начал просматривать сообщения на комлинке, чтобы скоротать время пока Мереель не вернется со своей добычей. Нет, за Мерееля он не беспокоился. Парень был общительным, уверенным и он гарантированно мог найти способ вписаться куда ему будет угодно. Из шести «Нулевых» он лучше всего смог справиться с демонами, которыми наградили его каминоанцы. Но остальные — А'ден, Ком'рк, Джайнг и Пруди заставляли Скирату не спать ночами, обдумывая варианты. И Ордо…
«Я не в меру заботлив. Ордо может справиться. Он взрослый мужчина. И он заполучил Бесани.»
Скирата смотрел в маленький экран комлинка отсутствующим взглядом. Он старался не заводить любимчиков, но с того момента, когда двухлетний Ордо прицелился из бластера в каминоанца, пытаясь спасти его братьев — «Нулевых» от уничтожения — этот мальчик был его душой и сердцем.
А сейчас он прислал Скирате обычную подборку текстовых сообщений. Там был файл с бюджетными данными, с примечаниями о том, что, судя по перевозкам, к третьей годовщине войны готовится большой снабженческий проект.
Эта дата становилась все более значительной.
Еще Ордо добавил короткое послесловие: СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ Я ЛИКВИДИРОВАЛ АГЕНТА РАЗВЕДКИ РЕСПОВ, ОН ВЫСЛЕЖИВАЛ БЕСАНИ. ПРЕДЛАГАЮ УБЕДИТЬ ЕЕ УЕХАТЬ НА МАНДАЛОР ПРЕЖДЕ ЧЕМ С НЕЙ ЧТО–НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ. КРОМЕ ТОГО Я НА НЕЙ ЖЕНИЛСЯ.
Скирата пару раз перечитал послесловие. Он растил своих мальчиков как настоящих Мэндо, и должно быть, Скирата, сам не замечая этого, вложил в их головы настояние вступать в брак молодым. По стандартам Мэндо, «Нулевые» начали поздновато. Женитьба в шестнадцать была обыденностью.
«Мой мальчик вырос и оставил дом.»
Это было частным делом для двоих, и никто другой не мог в него вмешиваться, но все же Скирата почувствовал себя обойденным от внезапности случившегося, и тут же выругал себя за такие чувства.
Может, Ордо все еще играл роль старшего брата для всех, как это было в Типоке, но Скирата разделял его беспокойство; приближались неприятности. И они могли даже догадаться о дате, когда все начнется. Все что сейчас было важным — это убраться в целости, с как можно большим капиталом, и методом остановки ускоренного старения. Самым главным для Скираты стояла его «подземная дорога» для клонов–дезертиров, то, что он начинал создавать для своих «Нулевых», что позже предназначалось для его отряда коммандос, а теперь должно было предоставить выход для любого из беленьких, обычных солдат–клонов, кто захочет искать иной жизни.
Это было священной миссией Скираты. Он не мог жить без нее.
Но много ли беленьких захотят покинуть армию? Сколькие из них могут хотя бы представить себе ту жизнь, в которой им было отказано?
Он не может спасти миллион людей, а тем более три. Он спасет столько, сколько сможет. В конце концов, они спасли его — на этом пути он добился большего, чем просто быть убитым в очередном бою.
«Пошевеливайся, Мер'ика. Ты что, собрался скупить весь магазин?»
Скирата пробежался по остальным сообщениям. Большинство касалось бизнеса; на то, чтобы сбыть все ценности, которые Вэу выкрал из банковского хранилища на Майгито, требовалось время, также как и на то, чтобы отмыть облигации и кредитки. Потом было несколько новостей от Рав Брэлор с Мандалора, информировавшей его как продвигается строительство бастиона в Кириморуте…
Он едва не пропустил последнее сообщение. Оно было очень коротким.
«…отец, руусан пропала. мы ничего не слышали о ней несколько месяцев. нам надо поговорить. с уважением, иджаат.»
Один из его сыновей.
Не его сыновей–клонов, парней, которых он ставил выше всего; от его биологического сына, Иджаата, с которым он не говорил уже много лет, и который, как и другой его сын, Тор — объявил его дар'буир, более не отцом.
Аруэтиизе не понимают семейных обычаев Мэндо, но быть отвергнутым собственными детьми было одним из худших бесчестий для любого мандалорианина.
Руусан… и свою дочь Скирата давно уже не видел. Но она не подписалась под объявлением его дар'буиром, и это всегда давало ему надежду, что она не ненавидит его за развод.
«Моя маленькая девочка. Она пропала.»
Дверца открылась и Мереель с оттопыренными карманами скользнул на место пассажира. С его лица исчезла ухмылка.
— Буир? — Он заглянул Скирате в глаза. — Буир, что случилось?
Скирата не думал что его потрясение и страх так заметны. Он не замечал и слез которые бежали по лицу.
— Моя дочка. проговорил он. — Моя девочка пропала.
У Скираты было две семьи, и они обе нуждались в нем, и ни один мандалорианин не мог навсегда отвернуться от своих детей, даже если они отвергли его.