Неподалеку послышались чьи-то шаги. Кто-то шел через осинник, шурша прошлогодней листвой.
- Ты ждешь, Лизавета, от друга привета…»- задумчиво напевал мужской голос.
Коля поспешно бросил камень в кусты и прикрыл его плащом.
- Что ты здесь делаешь, юноша?- услышал он негромкий голос. Перед ним стоял высокий худощавый человек, кепка была надвинута на его глаза.- Где это ты так вымазался?
- Это - мое дело,- не глядя на незнакомца, ответил Коля.
- Конечно, конечно, что ты!- заторопился незнакомец.- Я, видишь ли…
Они помолчали.
- Ты здесь живешь?- спросил незнакомец.- Конечно, я имею в виду не лес, а вообще… близко?
- Не так уж близко, возле станции.
- Жаль… А ты ничего интересного не обнаружил сегодня в лесу?
- А что я мог обнаружить здесь?- с интересом спросил Коля. И этот интерес не остался незамеченным.
- В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое, в два часа ночи. И именно в этом лесу… Ну, вот что, Михаил…
- Я Коля.
- Ах, Николай?
- Николай Ростиков.- неохотно сказал Коля.
- Очень приятно с тобой познакомиться, Николай Ростиков. Так вот что… Если что-нибудь узнаешь от местных жителей или, скажем, увидишь какое-нибудь необычное углубление в почве. позвони вот по этому телефону.- Незнакомец протянул Коле листок с напечатанным на нем номером телефона.
- Дмитрий Дмитриевич Михантьев,- прочел Коля вслух.
- Я хотел бы только предупредить тебя… Видишь ли, в нашей стране все упавшие на землю метеориты - небесные тела - объявлены государственной собственностью; каждый, кто нашел метеорит, обязан отнести его в Комитет по метеоритам Академии наук.
- Если я что-нибудь найду, тогда…- спохватился Коля.
- Да, да, конечно… Ну, я еще поброжу, Николай Ростиков, пока!
«И как он догадался? - думал Коля.-Неужели я не имею права хоть па кусочек? Так я и отдам ему! Сначала сам исследую!»
- Николай!- крикнул Михантьев.- Ты мне сегодня позвони, ладно?
- Так я же сказал, если…
- Я понимаю, а все-таки лучше сегодня…
- Ничего я не нашел!- громко сказал Коля, но Михантьев уже повернулся к нему спиной и, подтянув быстрым движением руки голенище сапога, скрылся в кустах.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Коля завернул камень в плащ, обвязал сверток поясом и побрел домой.
Дома он налил в таз воды и вымыл камень. Искры больше не жалили Колю, а отмытый камень разочаровал его: он был похож на обыкновенный гранит.
«Интересно,- думал Коля,- этот ли камень ищет Михантьев? Видимо, придется его отдать. Нужно только распилить. Половину возьму себе, а половину отдам Академии наук».
Достал пилу-ножовку, легко пропилил до половины камня, а опилок все не было. «Как интересно! Стану физиком, выясню, почему нет опилок».
Опилки появились тогда, когда ножовка вошла в сиденье табуретки, на которой лежал камень. Камень был распилен, но не распался. Коля стукнул им о край табуретки - безрезультатно. Камень пропустил сквозь себя пилку и снова сросся. Только желтоватая полоска на его поверхности указывала на то, что он был распилен.
«Да это же открытие! Вещество, которое само себя восстанавливает!» Коля достал чернильный карандаш, сделал на камне надпись: «Откр. № 1» - и положил камень под кровать.
Сегодня в школе была консультация, и Коля, быстро переодевшись, схватил тетрадку и замок, чтобы запереть дверь, как вдруг увидел Анфису Тимофеевну, возвращающуюся с работы.
- Ты где это пропадаешь? В самую грозу сбежал куда-то!
- Не сердитесь, тетя Фиса. Там, в кладовке, мои брюки. Вы их не трогайте. Я сам…
«Что он сделал с ними?- подумала Анфиса Тимофеевна. Она осторожно развернула Колины брюки.- Где же это он? И туда же - я сам! Сам! Попробуй, отчисти их!» Анфиса Тимофеевна вынесла брюки во двор, ножом соскребла подсохшую местами глину, потом растопила печь и повесила брюки на вьюшку. Сделав еще несколько неотложных дел, Анфиса Тимофеевна принялась за бочку.
Прошлую зиму Анфисе Тимофеевне пришлось обходиться без своей кислой капусты: не было подходящей бочки. Зимой один знакомый, работавший на рыбокомбинате, достал там бочку. Бочка, сделанная из светлой дубовой, точно пригнанной клепки, с толстыми железными ободьями, очень понравилась Анфисе Тимофеевне; только один недостаток был у нее: она пахла рыбой.
«Ну что ж,- сказала Анфиса Тимофеевна,- вымоем!» И война была объявлена.
Анфиса Тимофеевна вымыла бочку холодной водой - и запах исчез. Однако вскоре он снова появился, и бочку пришлось вынести во двор, к ручью, только что сбросившему с себя зеленоватый ледок. Несколько дней подряд Анфиса Тимофеевна, надев резиновые сапоги, натирала бочку песком, уделяя этому занятию час, а иногда и больше. Через ручей был перекинут железобетонный мост, и знакомые Анфисы Тимофеевны, проходя по нему, спрашивали: .