Итак, это была женщина. Молодая женщина. Она воплощала в себе зло и была уродлива.
Вера узнала это бессознательно и без всякого усилия. Когда она вернулась в свое обычное состояние, мисс Локридж пробормотала: «Зло. Она — это зло».
Очевидно, мисс Локридж поняла то же, что и Вера.
Неожиданно Вера хлопнула в ладоши, негромко, но так, чтобы перекрыть звук заклинания и остановить его. Несколько ошеломленных ребят еще продолжали говорить, затем и они остановились, и наступила тишина.
— Глория, — сказала Вера. Серьезная семилетняя девочка сказал отчетливо:
— Приди сейчас.
Худой юноша повторил за ней:
— Приди сейчас.
И новое заклинание стало нарастать, сначала медленно, непонятно, постепенно становясь приказом.
Коттрел дождался, пока все Лудильщики окажутся в зоне действия газа, и затем активировал его. Сразу же Лудильщики начали падать. Те, у кого были респираторы, надели их, не обращая внимания на упавших.
Не было ни неразберихи, ни паники, и никто не пытался убежать. В конце концов, они были самоубийцами.
Горас вопросительно посмотрел на Коттрела, который знал не только, что тот хочет у него спросить, но и что он ответит.
— Нет, — сказал он. — Подождите, пока газ не охватит всех. Кто-нибудь считает?
Брайан Мессенджер доложил с командного поста:
— На этот раз их всего пять тысяч. Шестьсот человек в масках. Сто не успело их надеть.
— Пять тысяч, — с удивлением заметил Коттрел. — Любопытно.
Генерал нахмурился.
— Что это значит?
— Шестерка — шесть тысяч. Пятерка — пять тысяч.
Генерал все еще не понимал. Поэтому Коттрелу пришлось объяснять:
— В первых трех нападениях каждый член Шестерки контролировал одну тысячу. Но теперь Шестерка превратилась в Пятерку. И поэтому атакует только пять тысяч.
Генерал был возбужден.
— Значит, мы побеждаем.
— Конечно. Мы же воюем не против Лудильщиков, а против Шестерки. Во всяком случае, так было раньше. Теперь их пятеро. Если вскоре их станет четверо, мы действительно побеждаем.
— Вы думаете, есть возможность сделать их Четверкой?
— Только с помощью газа — нет. Член Пятерки, который прибыл к нам, все еще на корабле — это совершенно точно. Нам надо его оттуда выманить. — Это звучало как-то не так, и он поправился: — Ее. Это женщина.
Девушка, в общем, прекрасно понимала, что происходит. Коттрел создал силу, способную разговаривать с Пятеркой на ее собственном языке — силу не опасную, но которую нельзя было не принимать в расчет. С призывом, который ей посылали, она легко могла справиться. Он не мог заставить ее идти против воли.
И все же ее одолевало любопытство.
И еще не решившись провести большой эксперимент (распадись и восстань), она могла бы использовать этот новый фактор.
Сообщения нападающих подтвердили ее догадку, что на этот раз Альфиане использовали газ. Только десятая часть Лудильщиков могла действовать. Ничего. Все было в порядке. У Альфиан тоже было немного масок. Они положили голову на плаху.
Она приказала:
— Рассредоточьтесь и ищите спящих Альфиан. Убивайте их. Старайтесь найти целые семьи.
Она подумала, что Коттрел совершил грубую ошибку. Он помешал нападению Лудильщиков, но ценой того, что оставил сотни тысяч беспомощных Альфиан в полях и дома. Он опять забыл о силе отрядов самоубийц. Один Лудильщик в маске сможет убить многих спящих Альфиан с их семьями. В конце концов, его самого убьют. Но что с того?
Лудильщики рассредоточились. И Коттрел, узнав об этом, немедленно приказал выступать Альфианам в масках. Он был совсем не в восторге от всего этого. У них была только тысяча респираторов. А остальные Альфиане, мужчины, женщины и дети, подвергнутся действию газа, который не причинит им вреда. Шан, со своими ограниченными возможностями, смог изготовить еще только несколько сотен респираторов, которые добавили к тем, что имелись для работы в болотных испарениях.
И эта тысяча была слишком рассредоточена. Он смог собрать только около трехсот людей против пятисот Лудильщиков, что само по себе было и неплохо, если не принимать во внимание, что Лудильщики были самоубийцами, и надо было иметь полторы тысячи храбрецов, чтобы с ними воевать.
Вдруг Мессенджер доложил:
— Один Лудильщик покидает корабль.
— Что-что? — Коттрел резко повернулся к переговорному устройству. — Один, вы говорите?
— Да. И похоже, это женщина. Толстая и медлительная, но не старая.