На Земле только Диаспар и Лис пережили период упадка. Диаспар — благодаря совершенству машин, а Лис — из-за частичной изоляции и необычайных интеллектуальных возможностей своего народа. Однако обе эти культуры издавна заражены унаследованными от предков страхами и мифами.
Эти страхи не должны нас больше преследовать. В обязанности историка не входит предсказание будущего, он должен только наблюдать и истолковывать прошлое. Но совершенно очевидно, какой урок мы должны извлечь из прошлого: мы слишком долго жили в отрыве от действительности, пришло время перестроить нашу жизнь.
25
Джесерак медленно и изумленно шел по улицам Диаспара, которых прежде не видел. Удивительно, как этот город отличается от того, где он провел все свои жизни, — его просто невозможно узнать. Однако Джесерак знал, что находится в Диаспаре, хотя трудно сказать, на чем основывалась его уверенность.
Узкие улицы, невысокие дома, парк — исчезли. Вернее, их еще нет. Диаспар — до перемен: открытый миру и Вселенной. По бледно-голубому небу над городом неслись клочья перистых облаков и по просторам Земли вольно разгуливал ветер.
Сквозь тучи над ними проносились многочисленные летательные аппараты. На высоте нескольких миль над городом бесшумно двигались корабли, соединяющие Диаспар с внешним миром: прилетали и вновь отправлялись по своим делам. Джесерак долго вглядывался в таинственное и удивительно открытое небо. Неожиданно его охватил страх: он почувствовал себя голым и беззащитным, ощутив, что мирный голубой купол над ним — не более чем тончайшая оболочка, за которой — космос со всеми тайнами и опасностями, не поддающимися описанию.
Однако страх оказался не настолько сильным, чтобы парализовать волю: в глубине сознания Джесерака жила мысль, что все происходящее — только сон, а во сне ничего страшного случиться не может. Нужно просто отдаться его течению, наслаждаться его дарами, а затем — проснуться в знакомом городе.
Он направлялся к сердцу Диаспара — к тому месту, где в его время возвышалась гробница Ярлана Зея. В древнем городе Гробницы не существовало, а на том месте располагалось низкое круглое здание с многочисленными арочными входами. У одного из них Джесерака ожидал человек.
Это было странно, но ничто сейчас не удивляло Джесерака — даже встреча лицом к лицу с человеком, построившим Диаспар, казалась нормальной и вполне естественной.
— Я думаю, ты меня узнал, — сказал Ярлан Зей.
— Конечно. Ведь я тысячи раз видел твой памятник. Ты — Ярлан Зей. А это, — и Джесерак повел рукой, — Диаспар, каким он был миллиард лет назад. Я знаю, что мне это снится, и на самом деле никого из нас здесь нет.
— Тогда тебе нечего бояться того, что сейчас произойдет. Следуй за мной и помни: ничего страшного с тобой не случится, ведь ты в любое мгновение можешь оказаться в Диаспаре, проснувшись в своем времени.
Джесерак покорно последовал за Ярланом Зеем в здание, впитывая, как губка, новые впечатления. Какие-то туманные воспоминания промелькнули у него в мозгу, предупреждая о том, что должно случиться, но ужаса не вызвали. Он не боялся не только из-за нереальности происходящего: с ним Ярлан Зей. А его присутствие казалось Джесераку талисманом, хранившим от возможных опасностей.
Несколько человек проехали по эскалатору вглубь здания. Они вдвоем с Ярланом Зеем молча стояли возле длинного цилиндра обтекаемой формы. Джесерак знал: в нем они отправятся из города в путешествие, которое некогда потрясло бы его воображение. Провожатый указал на открытую дверь. Стоя на пороге, Джесерак мгновение помедлил — и вошел внутрь.
— Видишь, ничего с тобой не будет, — улыбаясь сказал Ярлан Зей, — расслабься и помни: ты в полной безопасности.
Джесерак верил. Только слегка взволновался, когда заметил, что выход из тоннеля приблизился, а машина, в которой они находились, стала набирать скорость, отрываясь от земли. Но вскоре он позабыл все страхи — ему очень хотелось поговорить с этим самым таинственным человеком прошлого.
— Не кажется ли тебе странным, — начал Ярлан Зей, — что, владея небом, мы пытались привязать себя к Земле? В этом начало болезни, конец которой ты видел в своем веке. Человечество пытается спрятаться: оно испугано тем, что находится в космосе, и скоро закроет дверь, ведущую во Вселенную.
— Но я видел космические корабли в небе Диаспара, — возразил Джесерак.
— Недолго осталось им летать. Мы утратили контакт со звездами, а вскоре покинем и планеты. Дорога в Космос заняла миллионы лет, обратно же мы вернемся за несколько столетий, а через короткое время покинем и почти всю Землю.
— Зачем вы это сделали? — спросил Джесерак. Он знал ответ, но почему-то чувствовал необходимость задать этот вопрос.
— Нам нужно было убежище, в котором можно укрыться от страхов. Мы боялись смерти и космоса. Наш народ был болен, и, не претендуя больше ни на какую роль во Вселенной, мы сделали вид, что-ее вообще не существует. Путешествуя среди звезд, мы достаточно насмотрелись на хаос — и жаждали порядка и стабильности. Диаспар был закрыт, и никто и ничто не могли проникнуть в него.
Мы спроектировали известный тебе город и придумали ложное прошлое, чтобы скрыть свою трусость. Не мы первые так поступали, но первыми смогли сделать это столь виртуозно и тщательно: переделав сам дух человека, отняв у него честолюбие и сильные страсти и заставив довольствоваться тем, что есть.
Понадобилась тысяча лет, чтобы построить город и обслуживающие его машины. Когда каждый из нас завершал свой труд, его память очищали от воспоминаний, заменяя их тщательно продуманной моделью ложной памяти, а личность оставляли на вечное хранение в ячейках памяти города — то есть на Берегах Памяти, пока не наступало время вызвать его к жизни.
Наконец наступил день, когда в Диаспаре не осталось ни одного живого человека. Там был только Центральный Компьютер, выполнявший встроенные в него приказы и контролировавший Берега Памяти, на которых мы спали. Не осталось никого, кто бы соприкасался с прошлым. История началась именно в этой точке.
Затем, в определенной последовательности, один за другим, мы были вызваны из ячеек памяти и снова обрели плоть. Диаспар начал выполнять свои функции, подобно впервые приведенной в движение новой машине.
Еще в самом начале у многих из нас возникали сомнения: Вечность — это слишком долго! Мы понимали, насколько опасной является попытка полностью замуровать себя, спрятавшись от Вселенной, не оставив выхода. Нельзя было пренебречь требованиями нашей культуры, поэтому мы тайно внесли необходимые изменения, придумав Уникальных. Они должны появляться через большие промежутки времени и, если позволят обстоятельства, выяснять, что за пределами Диаспара существует нечто, достойное внимания. Мы никак не думали, что они так долго не смогут достигнуть успеха. В то же время мы не предполагали, что успех превзойдет все ожидания.
Несмотря на неспособность оценивать происходящее критически, что вполне естественно для состояния сна, у Джесерака все же мелькнула мысль: как может Ярлан Зей говорить со знанием дела о том, что произошло через миллиард лет после него? Это несколько сбивало с толку, нарушая пространственно-временную связь.
Путешествие приближалось к концу. Стены тоннеля больше не проносились мимо них с головокружительной скоростью. Ярлан Зей теперь говорил настойчиво и повелительно — не так, как раньше.
— Прошлое закончилось. Во благо или во зло, но мы завершили свой труд. С ним — покончено. Джесерак, когда тебя, как и всякого другого, кто живет в Диаспаре, создавали, в тебя вложили страх перед внешним миром, потребность оставаться в городе. Теперь ты знаешь: этот страх — беспочвенный, ничего под собой не имеющий, навязанный искусственно. Я, Ярлан Зей, внушивший тебе этот страх, ныне освобождаю тебя от его бремени. Понял ли ты?
Голос Ярлана Зея становился все громче и громче, пока пространство вокруг не загудело и не завибрировало, а цилиндрический снаряд, в котором он мчался под землей, стал нечетким и задрожал, как будто сон заканчивался. Но даже когда видение исчезло, голос продолжал настойчиво звучать: “Джесерак, ты больше не боишься. Ты не боишься больше”.