Николас невесело усмехнулся. В его экипаже молодым можно было назвать только второго механика, Роберта Полянского, каким-то чудом задержавшегося на сухогрузе после курсантской практики. Возможно, все дело в том, что Роберт обожал копаться в двигателях. Если бы он был хоть чуточку поамбициознее, давно бы нашел себе место на другом судне. А ведь у парня золотые руки! Таких любой ценой надо держать в экипаже... Да разве ж чем-то удержишь? Нынче не те заработки в грузовом флоте, что во времена Анархии. Теперь почти нет риска, а без риска и цена за доставку груза уже другая.
Капитан вздохнул, продолжая брести к центру управления. Коридор заканчивался изгибом, за которым открывался путь в управляющий отсек. Последняя каюта перед поворотом – Роберта Полянского. Николас на мгновение задержался у нее, помедлил, потом вспомнил, что второй механик сейчас на вахте – в машинном отделении.
Болдвейн свернул в аппендикс. На этом типе грузовых кораблей была немного странная коридорная система: ровная как стрела жилая часть заканчивалась поворотом, за которым начиналась зона управления. Поначалу, когда Николас лишь получил назначение на «Одинокого Бродягу», он долго привыкал к этой планировке. Впрочем, за семь лет работы на сухогрузе все стало родным и привычным, Болдвейну уже давно не казалась диковиной такая «архитектура» корабля.
Николас быстро пересек короткий коридор, толкнул створку в ходовую рубку. В первую секунду он замер, не в силах пошевелиться.
– Трум-турурум, дырявое корыто, трум-турурум, лала-лала-лала, – напевал Мишель Бертран, развалившись в кресле первого пилота. Ноги стажера лежали на пульте навигатора, а левая рука выписывала в воздухе кренделя в такт мелодии.
Капитан Болдвейн отличался спокойным, уравновешенным характером. Он мало говорил и редко выходил из себя, но временами невидимая плотина внутри прорывалась, и тогда экипаж расползался по всем щелям, чтобы избежать «цунами».
– Кхм, грхм, – прочистил горло Николас, медленно наливаясь бешенством.
Бертран с грохотом свалился с кресла. Через миг он уже был на ногах, красный, как рак.
– Господин капитан! – пролепетал он. – За время несения вахты нештатных ситуаций и происшествий не было! Докладывал курсант Ми...
– Что?! – прогремел Николас, и его рык заплясал в узкой рубке, вновь и вновь отражаясь от стен. Лицо Бертрана вмиг стало белым, как бумага. – Нештатных ситуаций не было?! А это как называется?! – Болдвейн ткнул толстым пальцем в курсанта. – Зеленый стажер несет вахту, закинув ноги на пульт управления!!! Да я вам, курсант, такую характеристику выпишу по окончании практики, что вы у меня ни на один дерьмовоз устроиться не сможете! Я... Я…
Николас захлебывался слюной, а Бертран с каждым выкриком становился все ниже и ниже, он словно таял от гнева капитана, как снеговик, случайно оказавшийся под жарким солнцем.
– Совсем распустилась молодежь! О лайнере мечтаешь?! Ты у меня всю жизнь кнехты на причале напильником драить будешь!!!
Мишель уже не знал, куда спрятаться от этого потока слов, от бешеных глаз командира. И тут на пульте вспыхнул красный сигнал аварийного оповещения. SOS. Николас мгновенно замолчал, вытаращившись на пульт.
– SOS, – неуверенно пробормотал Мишель Бертран, все еще опасаясь, что новый приступ гнева размажет его по палубе.
– SOS! – повторил Болдвейн, тупо глядя на мигающий датчик. Потом глаза капитана приобрели осмысленное выражение. – SOS, курсант!!!
Николас рывком переместился в кресло первого пилота, перевел сухогруз на ручное управление. Его руки уверенно забегали по пульту, активируя сканирующие радары, запуская бортовой анализатор, инициализируя программно-расчетный комплекс судна.
– Курсант! – холодно приказал Болдвейн. – Занять место второго пилота! Сигнал экипажу: SOS! Идем на помощь попавшим в беду! Всем занять места согласно авральному расписанию!
Мишель мигом оказался в кресле рядом с командиром, искренне радуясь тому, что неприятная ситуация на время отошла на второй план. Вдруг повезет, и дело действительно серьезное? Есть шанс, что капитан забудет о своих страшных обещаниях… Быть может, если проявить себя с лучшей стороны во время аврала, Николас Болдвейн не станет выполнять свои угрозы и писать такую характеристику... Это было бы просто здорово!
Трижды прозвучал сигнал тревоги – это руки Мишеля забегали по пульту, выполняя предписанные действия. Все четко по инструкции! Бертран быстро считывал показания бортового анализатора.