— Где они? — прошипел он, обращаясь к старухе. — Куда твой хозяин спрятал мои деньги?
Она покачала головой и перехватила себе руками горло.
Пандарас показал ей кинжал:
— Я убью его прямо во сне. Покажи мне, где он их спрятал, и я уйду.
В этот момент громадная ворона заворочалась на своем шестке над крюком гамака, издала единственный резкий клекот и бросилась на Пандараса. Пандарас выронил ранец и вслепую замахал руками. Казалось, удары крыльев окружают его со всех сторон. Потом ворона клюнула юношу в руку, которой он прикрывал глаза. Наугад взмахнув кинжалом, Пандарас случайно задел птицу, и она тотчас отскочила в сторону, пятная пол кровью и волоча одно крыло. Пандарас бросился в погоню, хотя сам имел не менее дюжины кровоточащих ран. Увлекшись охотой, он потерял бдительность и внезапно оказался на полу, придавленный тяжестью тела Аюлфа и оглушенный исходящим от него жарким смрадом. На секунду Пандарасу показалось, что у Аюлфа тысяча рук и все они шарят по его телу, пытаясь найти и выхватить кинжал. И вдруг тяжесть пропала. Задыхаясь, Пандарас откатился в сторону и увидел, как Тибор швырнул Аюлфа через всю комнату. Тощий торговец со всего маху влетел в соломенную стену хижины, плетеные маты посыпались вниз, а торговец с быстротой молнии перекатился в угол. Кинжал Пандараса, вибрируя, торчал из доски, где только что был Аюлф. Теперь Пандарас сам кинулся искать укрытия.
— Я его убью! — закричал Аюлф. Дуло возникшего в его руке пистолета смотрело прямо на Тибора. Раб во весь роет стоял посреди комнаты, на плече его болтался арбалет. — Дарай выходи, маленький умник, и может быть, я сохраню тебе жизнь, иначе раб умрет, а потом умрешь ты.
Вытянув перед собой руки, Пандарас встал, по лицу его струился холодный пот. Аюлф криво ухмыльнулся и поднял пистолет. Внезапно его рука дернулась и прилипла к столбу, который поддерживал крышу. Пистолет со стуком выпал из его ладони.
Тибор опустил арбалет.
— Надо уходить, — сказал он.
Аюлф ощупал стрелу, пригвоздившую его кисть к столбу, и закричал женщинам:
— Вытащите стрелу! Убейте их и вытащите стрелу!
Старуха наконец поднялась с табуретки. Пол затрещал под тяжестью ее веса.
— Идите, — махнула она Пандарасу. — Я им займусь.
Пандарас вырвал кинжал из доски, подхватил ранец, сунул в него две бутылки араки и бросился вслед за Тибором.
Почти не задерживаясь, он пролетел сквозь ветви смоковницы и шлепнулся спиной в вонючую воду на дне пироги.
Пока Тибор отталкивал лодку от берега, Пандарас установил мотор на штыре и спросил Тибора, починил ли он бак.
— Да, сделал каучуковую пробку, — отозвался Тибор.
У Пандараса сильно дрожали руки. Наполняя бак, он пролил на себя половину араки. С третьего раза мотор завелся, чихая и кашляя, и выплюнул целое облако пузырей. Пандарас повернул рукоятку вверх, из входного отверстия раздался тяжелый стук, из сопла вылетела кремовая, поблескивающая в темноте струя, и пирога рванулась вперед. Вместо руля Тибор воспользовался веслом. По широкой дуге лодка двинулась к открытой воде, а за ее кормой, сливаясь с темным берегом, медленно таяло созвездие маленьких огоньков, развешенных по ветвям древней смоковницы.
Оглянувшись, Пандарас увидел, как на веранде появился Аюлф. На плече он тащил что-то тяжелое. Гаубица! Из ее жерла вырвался столб пламени. Аюлф повалился на спину, а на крыше хижины показались огненные языки.
Горючее в моторе кончилось, когда солнце только начинало выбираться из туманной дымки, укутавшей Краевые Горы далеко от обитаемого берега Великой Реки. Когда мотор чихнул и затих, Пандарас перевернул его и поставил на корпус, а Тибор, устроившись на коленях в носовой части пироги, взялся за весло.
Дальний берег остался за много лиг позади лодки, его мангровые заросли черной лохматой каймой вырисовывались на фоне светлеющего неба. Беглецы пока не обнаружили никаких признаков погони. Без сомнения, Аюлф сейчас слишком занят, спасая свой дом и имущество от пожара, вызванного неудачным выстрелом гаубицы.
— Женщины рассказали мне, что они добавили ему в араку сонного порошка, — сообщил Пандарасу Тибор, — но они знали, что когда он проснется и увидит, что ты еще жив, то все равно попытается тебя убить, хоть и будет бояться.
Пандарас хищно улыбнулся. Голова и желудок все еще болели, но он уже не был пьян.
— Разумеется, он трусил, — с гордостью заявил Пандарас. — Потому он так много и пил. Потому что боялся и потому что стыдился собственного страха. Если бы он решился что-нибудь предпринять, я бы его убил. И он знал это. Мне случалось убивать людей и посильнее, на них были доспехи и вооружение энергопистолеты.
На самом деле такое случилось лишь однажды: Пандарас убил охранника у ворот поместья беглого звездолетчика. Пандарас справился со стражем с помощью хитрого приема, и почти тотчас его поймали другие охранники. Тем не менее у него осталась твердая уверенность, что, если потребуется, он снова может убить.
— Аюлф боялся меня, а не тебя, маленький господин, — безмятежно объяснил Тибор. — Он знал, что ты — мой хозяин и если он попытается застрелить тебя, задушить или прибить, я обязательно вмешаюсь. Но он прекрасно понимал, что, как только ты умрешь, я должен буду служить ему. Потому он подмешал тебе в стакан отраву; рыбари такой усыпляют рыбу, но ты вылил почти всю араку и спасся.
— Ха! Значит, ты считаешь себя более ценным, чем я? И кто же здесь господин, а кто раб?
— Маленький господин, я знаю свою цену, потому что меня продавали на рынке, и капитан Лорквиталь заплатила за меня хорошие деньги. А разве ты знаешь свою цену?
— Монетой ее не измеришь, — величественно ответил Пандарас. — Кроме того, я думаю, ты преувеличиваешь собственную ценность. Какой прок от человека, который может наладить мотор, но забывает, что к нему нужно горючее?
— Я думал, что нам следует уйти тихо и быстро.
— И оставить книгу моего господина? И деньги?
— Когда ты вернулся, тебя чуть не убили, маленький господин. Жизнь дороже вещей.
— Тебе легко говорить, у тебя никогда не было собственности. Эта книга — очень важная вещь. Разве ты не помнишь, как много времени проводил над ней мой хозяин? Деньги нам тоже скоро понадобятся.
Некоторое время Тибор греб в молчании.
— Ну и ладно, — примирительно сказал Пандарас, — Аюлф получил по заслугам. Ты понимаешь, зачем эти женщины живут в его доме?
— Насколько я знаю, у рыбарей есть обычай предлагать что-нибудь в дар для закрепления сделки или союза между различными семьями. Вот и с Аюлфом они заключили такой союз. Однако я не думаю, что он понимает, какие обязательства перед ними он на себя взял. Старшая женщина сказала мне, что она знает вождя по имени Онкус. Она узнала его амулет и потому решила тебя спасти.
Пандарас коснулся рукой браслета из волосков нутрии.
Он носил его на предплечье, и все равно оберег ему был немного велик, а вот Йаме подходил идеально.
— А я совсем забыл имя старого лягушатника, который помог нам, когда префект Корин устроил пожар, чтобы выкурить нас из плавучего леса. Повезло, да?
— Кто знает, где везенье, а где воля Хранителей?
— Ну, это просто! Удача зависит от самого человека, а все остальное это дар, но нельзя строить свою жизнь в расчете на чужие дары. У моего господина хватило ума оставить этот амулет, чтобы я догадался: его похитили, но он жив. А у меня хватило ума подобрать эту штуку и надеть на руку. Так что нас спасла удача, рожденная прозорливостью моего господина.
— Все равно наши жизни — это дар Хранителей, — торжественно провозгласил Тибор. — Ты выполняешь священный долг, маленький господин, а потому должен вести себя подобающим образом.
— Священный долг?
— Но ведь ты ищешь своего хозяина? Разве ты не говорил мне, что он преобразит все туземные расы? Если это правда, то, может быть, он сумеет искупить грехи моего народа и всех рас иеродулов?
— Сначала его надо найти, — с грустью проговорил Пандарас и коснулся керамического диска, висящего под рубашкой на кожаной бечевке. — Я боюсь за него.