— Я знаю, кто такие Ламодеры! Кто обнес?
Подчинённый пожал плечами и выдал.
— Фермеры?
А потом еще и обоснование под свою версию стал подводить. Дескать, трупы Ламодеров унесли и где-то видать похоронили, а парней ровнехонько на их место подняли. Да еще и таблички на грудь каждому повесили. С надписями бунтарскими. Полюбасу месть это, мало было одну семью казнить, надо было еще…
— Таблички? — перебил разглогольствующего помощника Кудрявый. — Какие еще, нахрен, таблички?
— Так я и говорю — с надписями бунтарскими. Типа, смерть угнетателям или что-то вроде того. Я так думаю, шеф, это фермеры решили, что с ними не по справедливости поступили. Ну, когда второй раз оброк собрали…
— Да ты что!
— Верно говорю!
— Это был сарказм, недоумок! — прорычал работорговец. — Пшел вон отсюда! Стой! Собери дежурную группу, пусть грузится в штурмовой флаер и ждет меня.
— Так может у Мясника запросить команду? Типа, если фермеры взбунтовались…
— И че⁈ — вместе с обильной порцией слюны выплюнул вопрос Кудрявый. — Засал землемесов?
— Да, не, я че… Парней просто порешили…
— Мясник за свою штурмовую группу столько кредитов возьмет, что выйдет дороже, чем разграбленный склад. Все, свалил! Исполнять! Куда, лять, через кусты? Ты их садил, сука!
— Простите, шеф!
Башка ушуршал, поднимая пыль, а Кудрявый еще пару минут смотрел на покачивающиеся ветви вишни. Внутренний покой, разрушенный новостями, никак не желал восстанавливаться.
«С другой стороны, — поймал он себя на мысли, — есть отличный повод выплеснуть накопившуюся негативную энергию. Без последствий для дела и урона репутации».
На склад они прибыли через двадцать минут лету. И еще столько же кружили над окрестностями, пытаясь разглядеть в зелено-коричневой мешанине джунглей внизу хоть какие-то следы засады.
— Садимся! — в конечном итоге приказал Кудрявый.
Он прекрасно понимал, что ничего с воздуха без специального оборудования — хотя бы теплака — в таких зарослях не обнаружить. Но сознательно тянул время, чтобы его «храбрая» команда поменьше праздновала труса и куда больше желала выйти уже из чрева летающей машины и размять ноги и плечи. А то на словах они все у-у-у какие убиваки, в любой шлюз первыми врывались чуть ли не без скафандра!. Отважные рубаки и кровожадные демоны… до первого выстрела из чащи.
Когда Кудрявый соглашался на свою должность главного над «пастухами фермеров», он прощелкал клювом один важный момент. Опыта, к сожалению, не было… и выбора, как такового, тоже. Собственные ребятки с корабля считали своего командира поехавшим и только остатки былого уважения и страх удерживали их от немедленного «лечения» из плазмоплюя в спину. Пути обратно на борт уже не было. Вовремя в последнем рейде мозгоправ попался под руку. Может, все же не стоило его работорговцам сплавлять? А-а, ерунда! А вот что не ерунда — его команда работала на зарплате. Не на доле в добыче, а на гарантированной ежемесячной выплате.
Стоило откуда-то прилететь шальной игле или заряду плазмы, его ребятки быстро вспоминали, что замес, в общем-то, совершенно невыгодный, прибытка с него никакого, да и в других местах дела ждут. Много дел! Так что Кудрявый напоказ вроде как заботился о своих. Показывал, что ему не все равно и свою команду на убой просто так не отправит. В лапы охреневших от безнаказанности фермеров, ха-ха! Вот уж было бы кого опасаться, гипердрайв им всем в задний проход…
— Стояк и Винтер, ко мне! — распорядился он, сойдя на землю.
Перед ним тут же выросли два индивида, которых за глаза в отряде называли однояйцевыми. При том, что внешне они были совершенно не похожи. Стояк имел такой разворот плечей, которые не в каждый шлюз свободно проходили, морду добродушного песеля и кулаки, больше подходящие для забивания свай.
А вот Винтер наоборот, вид имел худой и изможденный, будто постоянно недоедал и не высыпался. Вдобавок к и без того мерзкой роже, к тому же, завел себе манеру выращивать тонюсенькие усики над верхней губой. Которые ему, естественно, не шли, но никто почему-то не спешил пирату об этом сказать.
Сходство эти двое имели, если можно так выразится, духовное. Родство, даже. Одинаково идиотски ржали над им одним понятным шуткам, любили выпивку, наркоту и пытки. Причем, последние — гораздо больше всего остального. Кудрявый их нарочно держал, чтобы запугивать особо непослушных рабов. Отдавал самого строптивого, а потом вывешивал перед бараками то, что от них осталось. И все сразу становились такими послушными!