Кирк почувствовал, что у него защипало в глазах, и повернулся на голос Ухуры.
— Капитан, сообщение от командора Уэсли, — сказала она.
— Включите видео, лейтенант. На экране появился Уэсли.
— “Лексингтон” и “Экскалибр”, сообщение для “Энтерпрайза”. Оба корабля получили достаточное количество “повреждений”, что говорит о великолепной работе “Энтерпрайза”. Примите поздравления.
— Отключите основные помещения, — сказал Кирк Ухуре.
Она потянулась к переключателю — и снова послышался сигнал тревоги. Ухура взглянула на Кирка и пожала плечами. Уэсли продолжал:
— Наши комплименты М-5 и привет капитану Данселу. Конец связи.
— Дансел? — взорвался Мак-Кой. — Кто, черт возьми, этот капитан Дансел? Что это значит, Джим?
Но Кирк уже направлялся к лифту. Мак-Кой повернулся к Споку:
— Ну, что еще за Дансел?
— Это из лексикона среднего звена офицеров Звездной Академии. “Дансел” — это тот, в чьих услугах больше не нуждаются или та вещь, от которой больше нет никакой пользы.
Мак-Кой окаменел. Он посмотрел на закрывающиеся двери лифта, пустое командирское кресло и на ярко светящиеся огни М-5.
Мак-Кой без звонка вошел в каюту Кирка. Его никто не поприветствовал. Капитан, уткнувшись в подушку, без движения лежал на кровати. Мак-Кой молча поставил поднос стол.
Не поворачивая головы, Кирк сказал:
— Я не хочу есть.
— Но это не куриный бульон, — Мак-Кой убрал с подноса салфетку, под которой оказались два бокала, до краев наполненные изумрудного цвета жидкостью.
Он протянул один Кирку, тот взял бокал, но пить не стал.
Кирк поставил бокал на пол и сел.
— Мне никогда не было так одиноко, Боунс. Я не знаю, как теперь разговаривать с людьми, такое чувство, будто меня изолировали или откомандировали. С меня снята всякая ответственность. Меня отделили даже от моего корабля, — упершись локтями в колени, он обхватил голову руками. Когда Кирк снова смог заговорить, он запинался на каждом слове:
— Я… я не жалею… самого себя… Я не машина!.. и я не сравниваю себя с ней. Я против… против чего-то… чего-то большего, Боунс, — он поднял с пола стакан, чокнулся с Мак-Коем и сказал: — За капитана Дансела!
— За Джеймса Кирка, капитана “Энтерпрайз”! — воскликнул Мак-Кой.
Они выпили. Кирк разглядывал пустой стакан:
— Один из твоих лучших рецептов, Мак-Кой.
— Просто и эффективно.
Кирк встал, взял с полки кассету и подошел к экрану. Он вставил кассету и нажал на кнопку, по экрану побежали строчки: “Все, что мне надо — высокий корабль…”
— Старые стихи, да? — спросил Мак-Кой.
— Да, очень старые, — ответил Кирк. — “Все, что мне надо — высокий корабль… и звезды, чтобы прокладывать курс…” — голос капитана задрожал. — Чувствовать силу ветра и слышать разговор волн… — он улыбнулся. — Даже если ты уберешь волны и ветер, это чувство останется. Корабль слушается тебя, и ты по звездам прокладываешь свой курс…
Мак-Кой был благодарен всем Богам на свете, когда услышал сигнал внутренней связи и спокойный голос Ухуры:
— Капитан Кирк, вызывает мостик.
— Это Кирк. В чем дело, лейтенант?
— Еще один корабль, капитан, — ответил за Ухуру Спок. — Большой, медленно идущий корабль. Еще не опознан.
— Иду, — ответил Кирк.
Когда они вошли, Спок встал со своего места. Ухура повернулась и сказала:
— Никаких ответов на наши запросы, капитан. Стоп… подождите, кажется, получен автоответ.
В отделении банка данных М-5 что-то защелкало. Спок быстро подошел к нему и взял наушники. Через минуту он заговорил:
— М-5 опознал корабль, капитан. Это “Вуден”… в списке эскадры значится как старый грузовой корабль, переведен на автоматический режим. Команды нет, — Спок посмотрел на экран. — Вышел на визуальное расстояние, сэр.
Старый, неуклюжий “Вуден” буквально ковылял в межзвездном пространстве. Сказать, что он представлял собой какую-нибудь угрозу, было бы просто насмешкой. Медленно, но с достоинством продвигаясь вперед, он напоминал старую бравую леди на костылях.
Зулу от неожиданности замер в своем кресле — раздался сигнал “красной тревоги”.
— Капитан, включены отражатели!
— Скорость увеличивается. Четвертый, четвертый, капитан, — рапортовал Чехов.
Кирк неожиданно почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось, раковина, в которую его заключили, вдруг треснула:
— Лейтенант Ухура, вызовите доктора Дэйстрома!