Вдруг Олег бросился в сторону и исчез из виду.
— Где он? — прошептала Марина. — Куда делся?
— Военная хитрость, — сказал Сева. — Чтобы бабушку на нас не навести. Он сейчас дворами прибежит.
Бабка немного покрутилась в сквере, выбежала на мостовую, в растерянности спросила что-то у кренга, который отрицательно покачал головой — видно, отказался помочь ей. Второй кренг между тем не спеша пересек улицу и тоже скрылся из глаз.
— Бабку-то он, может, и обманет, — сказала тихо Марина. — Но убежит ли от кренга?
— Без сомнения. Кренг не страшнее бабушки.
Бабка поплелась обратно через сквер, громко ворча. Поварешка тускло поблескивала под утренним солнцем. Кренг внимательно смотрел ей вслед.
Олег распахнул дверь, чуть не сбив Севу с ног, ворвался на лестницу и тут же замер, почувствовав, что кто-то стоит рядом. Он метнулся назад, прижался спиной к закрывшейся двери.
— Не бойся, — сказал Сева. — Здесь свои, мы за тобой наблюдали.
— Ох ты, я уже подумал, что к кренгам попал.
— А ты не радуйся, — строго сказала Марина. — Где гарантия, что мы не кренги?
— Гарантии нет, — согласился Олег, — но все равно приятно.
— Ты пароль помнишь? — спросил Сева.
— Какой еще пароль! Вы мне пароля не доверили. Я хлеб для пришельца принес. Бабушку обездолил.
— Ладно, — сказала Марина. — Каждая секунда на счету. Где здесь светлое место, чтобы не в темноте операцию проводить?
— Что? — удивился Олег.
— Пошли на кухню, — предложил Сева. — Там расскажешь.
Сева стал полным союзником Марины, даже признал ее превосходство, но зато сам окончательно понял, насколько он взрослее Олега. Если можно так сказать, в их небольшой группе произошло разделение, как в Древней Греции: Марина стала Александром Македонским, Сева — рядовым патрицием, а роль плебея досталась Олегу. Правда, он об этом не догадывался.
На кухне Марина поставила на стул сумку, достала из нее металлическую блестящую коробку, в которой оказались скальпель, иглы и что-то еще, острое и потому страшное.
— Это еще зачем? — Олег отошел подальше от сумки — он с детства не выносил медицины, если она была нацелена на него.
— Ты хочешь быть ходячим передатчиком? — спросила Марина, зажигая газ. Она подержала скальпель и иглы над огнем и потом решительным жестом указала Севе на табурет.
— Только осторожнее, — предупредил Сева. — Ты не думай, я не боюсь, только я тебе не очень доверяю. У тебя нет медицинского образования.
— У меня есть ветеринарный опыт, — возразила Марина. — Я третье лето ухаживаю за лосятами. И даже операции им делаю. Небольшие. Дядя Сережа мне полностью доверяет.
— Я не животное, — сказал Сева, но больше спорить не стал.
— Зажмурься, — велела Марина.
Сева послушно закрыл глаза, и Марина, нащупав на его плече маленький бугорок, полоснула по нему острым скальпелем. Сева только ахнул, а Олег, который наблюдал за операцией, отвернулся к окну — он увидел кровь. Марина поддела загнутой иглой бусинку размером меньше перечного зерна, подхватила ее пальцами и показала Олегу.
— Ты смотри, — сказала она, — скептик. Ты думаешь, что это все шутки?
— Я ничего не думаю, — сказал Олег. Шарик был черным и гладким. — Что, во мне тоже такая штука?
— Я не сомневаюсь, — сказала Марина. — За тобой от самого дома кренг шел. Хорошо еще, если ты его на нас не вывел.
Марина прижгла ранку йодом, потом заклеила пластырем. Затем приказала Олегу занять место Севы, которому вручила йод и клочок ваты, и повторила операцию. На голубой пластик кухонного стола лег второй шарик.
— Давай, — сказал Олег, — я их подальше закину. Я хорошо кидать умею.
— Ты с ума сошел, — ответил Сева.
— Передатчики оставим здесь, — сказала Марина, складывая обратно инструменты.
— Зачем? — не понял Олег.
— Чтобы кренги думали, что вы остались дома. Неужели не понятно? Иначе зачем мы старались?
Она подошла к окну. Оба кренга сидели на скамеечке рядом, как мирные пенсионеры — шахмат между ними не хватало. Они были так похожи друг на друга, что казалось — любой прохожий заподозрит неладное: два немолодых близнеца, одетых не по сезону, прямых, как палки… Но прохожих в этот ранний час было немного, они спешили по делам и не взглядывали на лавочку. Бабка исчезла, вернулась домой. Щенок куда-то убежал.
— Через дверь нам не выйти, — произнес Сева. Он прижимал пластырь к ранке на плече.