Сева сзади откашлялся. Этот звук показался Олегу страшно громким, и он зашипел предупредить Севу, чтобы тот вел себя потише, но не успел. Сева произнес громким шепотом:
— Они потерпели крушение. Я так и думал.
— Ты так не говорил, — сказал тихо Олег.
— Я думал. Наверное, столкнулись с метеоритом. Это бывает в космических полетах.
— А потом они ушли нас искать, — сказала Марина. — И люк за собой не закрыли?
— Это еще надо проверить. — Олег сделал шаг к кораблю.
— Стой, — остановил его Сева. — Вернее всего, здесь смертельная радиация.
— Раньше надо было думать, — сказала Марина. — Если она есть, мы уже облучены.
Олег все-таки отошел от корабля к большой ели. Теперь они стояли за толстым стволом. Совершенно непонятно, что же делать.
— Придется ехать в город, — сказал наконец Сева, — а то совсем стемнеет.
— Может быть, сейчас за ним прилетят на вертолете — просто еще не успели, — отозвался Олег.
— Вряд ли, — сказала Марина. — Если бы его заметили, уже давно бы прилетели.
— А в город я не пойду, — решился Олег. — Никуда не пойду. Может быть, они внутри сидят раненые, ждут помощи, а мы в город побежим. А они тем временем попросту умрут. Представляешь, если у них тяготение другое?
— В словах Олега есть смысл, — согласился Сева. — Раз уж мы сделали великое открытие, наш долг довести дело до конца.
— А я бы, — сказала Марина, — посмотрела вокруг. Если они открыли люк, значит, может быть, отошли. А вдруг они сейчас следят за нами?
Олег сразу оглянулся.
Под деревьями уже улеглись черные тени, небо стало синим, и на нем появились первые звезды. Все предметы постепенно потеряли свои цвета, и мир становился сине-серым, как в нецветном кино. Словно пишущая машинка, прострекотала сорока… Олег непроизвольно развел руками — ему вдруг захотелось показать невидимому наблюдателю, что руки его пусты, оружия нет, а намерения самые мирные.
— У вас фонарь есть? — спросила Марина.
— В рюкзаке остался, на Вяте, — сказал Сева. — Я без фонаря туда загляну. Один. Тем более что там, может быть, смертельная радиация. Не стоит всем рисковать.
— Интересно, — сказала Марина, — как ты будешь ощупью шарить в космическом корабле? Ты что, знаешь, как он устроен?
— Он небольшой, — ответил Сева, но с места не двинулся.
И тут же Марина обернулась, взглянула на Севу.
— Это ты? Это кто…
Сева тоже услышал. Слабый голос, беззвучный, возникший в их головах, в глубине, словно мысль:
— Помогите… Идите сюда…
— Ты слышал? — спросил Олег.
— Молчи, — сказала Марина. — Не перебивай.
— Вы где? — спросил Сева.
— Идите ко мне, — вновь раздался мысленный призыв. — Идите на мой голос…
И они уже знали, куда идти, знали, откуда голос доносился.
Олег первым рванулся в чащу, но через несколько шагов ахнул от ужаса и метнулся назад, налетел на ствол ели, споткнулся о корень… упал к ногам Севы. Кто-то громадный, большеглазый, с уродливым длинным лицом выглянул из чащи и открыл пасть, обнажив длинные желтые зубы.
Марина перепрыгнула через Олега, протянула руку и хлопнула ладонью по морде чудовища… Лошадь Тамара захрапела, качнула головой.
Рядом, обхватив Олега, тяжело дышал Сева. Если он тоже испугался лошади, то не успел показать этого…
— Я здесь, — прозвучал голос. — Чуть правее…
Между двух старых, в обхват, елей обнаружилась небольшая, глубокая ложбинка. Когда-то там стояло еще одно дерево, но упало. Его сгнивший ствол тянулся вдаль, пропадая в темноте, а корни торчали вверх, как узловатые пальцы. В этой яме в ворохе веток и лежал пришелец.
Они знали, где он лежит, раньше, чем увидели его. Он сам сказал им мысленно, что он здесь, что он ранен и беззащитен.
Ребята остановились у ложбины, не решаясь сделать дальше ни шагу — не потому, что было страшно, нет, страха не было. Была невероятность того, что происходит.
Хотя глаза и привыкли к сумраку леса, разглядеть пришельца было нелегко. Он почти слился с землей и сучьями. С первого взгляда Севе показалось, что пришелец покрыт темной шерстью, лишь лицо — светлое пятно, на котором светились круглые синие, будто подсвеченные лампочками изнутри глаза, — выглядело голым. Но оказалось, что мохнатой была одежда пришельца — нечто вроде комбинезона, оставлявшего открытыми только пальцы и лицо. И трудно было понять, уродливо это существо или красиво — просто не с чем было сравнить то, что сделано природой по совершенно чужим законам красоты.