Когда Виталий собрался, было, идти к грузовым шлюзам, в каюту постучали. Открыв дверь, он обнаружил на пороге незнакомого человека. Рослый, широкоплечий, он напомнил капитану античного героя. Со взором эдакого повидавшего свет, умудренного опытом хитроумного Одиссея. Человек, заинтересовано рассматривая Виталия, произнёс густым, немного скрипучим голосом:
— Здравствуйте, капитан. Кормчий сообщил, что вы уже на борту, решил зайти представиться. Я — боцман, Ивлев Кирилл.
— Здравствуйте, — ответил Виталий, — да вы проходите, чего мы на пороге стоим?
Тышковский жестом пригласил гостя войти, тот охотно согласившись, выбрал себе место за столиком.
— Мне Леонид про те… — зависнув над стулом, Ивлев споткнулся на полуслове, — про вас рассказывал.
Похоже, что у него имелась привычка: обращаться ко всем на «ты». Занятно, подумал Виталий, что же Головин мог про меня рассказать?
— Леонид командовал «Фуэте» до меня, — утвердительно сказал Тышковский и, помолчав, добавил: — я узнал об этом только здесь, на борту, хотя мог бы, конечно и догадаться. Он с Филатовым знакомил меня со звездолётом и командой. Только Головин не сказал, что я его преемник.
— На Леонида это похоже, — сказал Ивлев и его взгляд потеплел.
— И какое у него мнение о новом капитане? — склонив голову набок, спросил Виталий.
— Головин сказал, например, что у вашего ангела-хранителя, похоже, много работы, — ответил Ивлев.
— Вот как? — произнёс капитан, — так сразу и не разберёшь, хвалят тебя или наоборот, ругают. А давайте на «ты», боцман. Не против?
Кирилл кивнул.
— Давай, не люблю я церемоний. А насчёт твоего ангела-хранителя Леонид так выразился: новому капитану частенько доводилось искать выход из сложных, нестандартных ситуаций.
Да, тут бывший командир «Фуэте» пожалуй, прав, подумал Тышковский. Воистину, его карьеру можно называть какой угодно, но только не скучной. Хотя, Виталий не находил в этом ничего особенного. Во всяком случае, роптать на судьбу ему никогда не приходило в голову.
— Еще Леонид сказал, что ты людьми не командуешь, — обронил боцман.
— Да, это правда. Генерала, или даже простого сержанта из меня не вышло, — мрачно заметил Тышковский и опустил взгляд.
— Насчёт командования… — похоже, Ивлев подыскивал формулировку, — знаешь, не самое худшее качество для капитана, если знать нашу специфику. Ты же в курсе, что в дальние экспедиции попадают только те, кто прошёл особый психологический отбор. Кто в состоянии подолгу жить и работать в тесном контакте. Командные интонации они стерпят, кончено, но таким ребятам ой как не нравится, если их заставляют ходить строем.
Ивлев, покачав головой, вздохнул.
— Да не комплексуй, капитан, подход у тебя правильный. В нашем деле хуже всего что? Это когда люди начинают думать, что ими помыкают. Демонстрировать своё недовольство никто, конечно, не решится, но и нормальной команды тоже считай, нету.
«Всё верно, — подумал Виталий, — только мне как быть? Люди на звездолёте давно друг друга знают, а я тут человек новый. Конечно, со временем всё станет на свои места, но времени-то как раз и нет! До старта меньше двух суток осталось. Хотя… а кто у них не новый? Административная группа не летает с экипажем постоянно. Казаки — тоже вряд ли. Боцман, инженеры, возможно, еще врач. Да, еще планетолог и астрофизик. Кажется, всё».
— Я познакомился с командой заочно, — произнёс Тышковский, — как думаешь, станут они нового командира на прочность испытывать? Ведь есть же такой жанр: выяснять, чего на самом деле стоит человек, который берется руководить?
— Это навряд ли. Все знают, что тебя сам Головин одобрил, — подняв вверх указательный палец сказал Ивлев, и, поразмыслив, добавил: — да и кому оно надо? Ну, разве что молодёжь наша, инженеры. Те могут какую-нибудь каверзу придумать. На шутки они мастера. Но тут уж такое дело: всем достаётся, никого эта братия не празднует.
Понизив голос, боцман произнёс:
— Если хочешь знать, эти бандиты и мне устроили как-то приключение. Представляешь, на скафандр, ближе к подошвам закрепили микродюзы с дистанционкой. В общем, решил я как-то за шлюпками присмотреть возле причала. А там уже невесомость. Завис я, значит, над шлюзом, снаружи. Ну и закрутили меня там шутники эти, прямо как волчок, представляешь?