Фойл поднялся с пола. Он посмотрел на сплетённые, извивающиеся тела на паркете, заметил пытающуюся освободиться Джизбеллу, сделал шаг вперёд и остановился. Покрутил ставшей будто бы чужой головой.
Вокруг продолжало грохотать. Он увидел ошеломлённую и оглушённую Робин Уэднесбери в приёмном зале, и сделал шаг к ней, но снова остановился. Он понял, куда должен идти.
Фойл ускорился. Грохот и молнии обратились вдруг в скрежетанье и переливы света. Конвульсии землетрясений стали волнообразными покачиваниями. Фойл перерыл весь колоссальный дворец, пока наконец не нашёл её в саду стоящей на мраморной скамье - стоящая на цыпочках мраморная статуя для его ускоренных чувств... статуя экзальтации.
Он замедлился. Ощущения скачком вернулись в норму, и снова он был оглушён и ослеплён.
- Леди Оливия, - окликнул Фойл.
- Кто это?
- Паяц.
- Формайл?
- Да.
- Вы меня искали? Я тронута, воистину тронута.
- Вы с ума сошли! Стоять здесь, на открытом месте... Молю вас, позвольте...
- Нет, нет. Это прекрасно... Великолепно!
- Позвольте мне джантировать с вами в какое-нибудь укрытие.
- А, вы представляетесь себе доблестным рыцарем в доспехах? Благородны и преданны... Это вам не подходит, мой дорогой. У вас нет к этому склонности. Вам лучше уйти.
- Я останусь.
- Как влюблённый в красоту?
- Как влюблённый.
- Вы всё так же утомительны, Формайл. Ну, вдохновитесь! Это Армагеддон... Расцветающее Уродство... Расскажите мне, что вы видите.
- Немногое, - ответил он, оглядываясь и морщась. - Над всем горизонтом свет. Стремительные облака света. А выше - сияние. Словно переливаются огоньки новогодней гирлянды.
- О, вы так мало видите своими глазами... Представьте, что вижу я. В небе раскинулся купол, радужный купол. Цвета меняются от тёмного привкуса до сверкающего ожога. Так я назвала открытые мне краски. Что это может быть за купол?
- Радарный экран, - пробормотал Фойл.
- И ещё... громадные копья света, рвущиеся вверх, покачивающиеся, извивающиеся, колеблющиеся, танцующие. Что это?
- Следящие лучи. Вы видите всю электронную систему обороны.
- Я вижу и летящие бомбы... резкие мазки того, что вы зовёте красным. Но не вашего красного - моего. Почему я их вижу?
- Они нагреты трением о воздух, но инертная свинцовая оболочка для нас бесцветна.
- Смотрите, вам гораздо лучше удаётся роль Галилея, чем Галахада. О! Вот одна появилась на востоке. Следите! Падает, падает, падает... Ну!!
Яркая вспышка на востоке доказала, что это не плод её воображения.
- А вот другая, на севере. Очень близко. Очень. Сейчас! - Земля всколыхнулась. - И взрывы, Формайл... Не просто облака света - ткань, плетенье, паучья сеть перемешавшихся красок. Так прекрасно. Будто изысканный саван.
- Так оно и есть, леди Оливия.
- Вы боитесь?
- Да.
- Тогда убегайте.
- Нет.
- В вас сидит дух противоречия.
- Не знаю. Я испуган, но не уйду.
- Вы нагло выкручиваетесь. Бравируете рыцарской отвагой? - Хрипловатый голос зазвучал язвительно. - Только подумайте, Галахад... Ну сколько времени нужно, чтобы джантировать? Через считанные секунды вы можете быть в Мексике, Канаде, Аляске. В полной безопасности. Там сейчас наверняка миллионы. В городе, вероятно, никого, кроме нас, не осталось.
- Не каждый может джантировать так далеко и так быстро.
- Значит, мы последние из тех, кто идёт в расчёт. Почему вы не бросите меня? Меня скоро убьют. Никто не узнает, что вы струсили и задали стрекача.
- Сука!
- Ага, вы злитесь. Что за грубый язык. Это первый признак слабости. Почему бы вам не применить силу и в моих же интересах не унести меня? Это был бы второй признак.
- Будь ты проклята!
Он подступил к ней вплотную, яростно сжав кулаки. Оливия коснулась его щеки холодной изящной рукой, и снова Фойл ощутил электрический удар.
- Нет, слишком поздно, мой милый, - тихо произнесла она. - Сюда летит целый рой красных мазков... ниже, ниже... ниже... прямо на нас. Нам не спастись. Теперь - быстро! Беги! Джантируй! Возьми меня с собой! Быстро! Быстро!
Он схватил её.
- Сука! Никогда!
Он сжал её, нашёл мягкий коралловый рот и поцеловал. Он терзал её губы и ждал конца.
Взрыва так и не было.
- Надули! - воскликнул он.
Она рассмеялась. Фойл вновь поцеловал её и наконец заставил себя разжать объятия. Она глубоко вздохнула, затем опять засмеялась, сверкая коралловыми глазами.