— Ты, вообще, чем думала, когда ко мне пришла?! — рыкнул Гроу.
— Рядом с тобой у меня думать не получается, — хмыкнула я. — Потому что ты либо орешь, либо издеваешься, либо обещаешь меня убить. В драгоценные моменты твоего адеквата я вообще теряюсь, потому что, как вести себя с нормальным Джерманом Гроу, ни в одном пособии по общению с драконоподобными не написано.
— Кто бы говорил про адекват, — процедил он.
Но на этот раз на руки меня поднял уже гораздо более бережно. И, наверное, я даже не хотела вырываться и заявлять, что пойду сама.
— Куда мы идем?
— В другую ванную.
— Ее доламывать?
Я прикусила губу, потому что под тяжелым взглядом Гроу смех съежился и заполз обратно. Здравый смысл, видимо, тоже.
— Слушай, так тебе, получается, кофемашина не нужна? Бросил перемолотые зерна, плеснул водички, стоишь-помешиваешь, а из-под пальцев пар идет?
— Танни, это не шутки, — произнес он. — Интоксикация действительно очень опасна. Я удержался, но если бы зверь перехватил контроль…
— Но он не перехватил. — Я коснулась пальцами его подбородка. — И теперь никакой интоксикации нет, насколько я поняла. Тебе хорошо, и мне хорошо. Всем хорошо.
Гроу скрипнул зубами и толкнул ближайшую дверь плечом.
Эта ванная была чуть поменьше, но по оформлению (черное с платиной) мне понравилась даже больше. Дальнюю стену, у которой стояло джакузи, сейчас закрывали жалюзи, и мне вдруг стало интересно.
— Там панорамное окно?
— Ага.
Гроу поставил меня на пол, скользнув пальцами по ягодицам.
— Не соврала, — хмыкнул он. — Белья и правда нет.
— Такими вещами не шучу, — гордо ответила я, понимая, что прикосновения его пальцев сейчас носят отнюдь не невинный характер. Платье поползло вверх, Гроу вниз, а потом я задохнулась от прикосновения его губ, заставивших содрогнуться от дикого, ни с чем не сравнимого удовольствия.
Мне казалось, что оно во мне кончилось, выгорело под напором льющегося сквозь меня пламени, но нет. Сейчас под движениями его языка и губ во мне зарождалось новое, мое собственное, заставляющее цепляться за полотенцесушитель, холодный металл которого обжигал пальцы.
В тот момент, когда я содрогалась от почти нежных, болезненно-сладких спазмов, искрами рассыпающихся от низа живота по всему телу, по квартире разнесся звонок. Гроу оторвался от меня, не отказав себе в удовольствии последней короткой ласки, заставившей меня выгнуться дугой, после чего поднялся.
— Блохастую привели, — сказал он. — Пойду встречу.
Глядя в потемневшие глаза, ставшие такого же цвета, как его любимый кофе в бесконечно черной чашке, я с трудом удержала сдавленный стон.
— Ненормальный, — выдохнула.
— Чокнутая, — не остался в долгу он. — В душ. И спать.
В душ действительно хотелось, я давно не чувствовала себя настолько опустошенной… и полной одновременно. Эта странная двойственность и заставила расстегнуть платье, позволяя ему серебристым пеплом осыпаться на уголь плитки, а после шагнуть в кабину. Внутри все до сих пор сладко сжималось даже от воспоминаний, но помимо этого мне отчаянно, дико не хватало огня.
То короткое время, что сила Гроу проникала в меня, текла по венам, заставляя кровь кипеть, сейчас казалось невыносимо далеким и отчаянно желанным. Интересно, когда во мне проснется огонь, этой пустоты больше не будет?
Я вскинула ладонь и пошевелила пальцами.
— Слушай, ты, — сказала я. — Если ты ждал момента, чтобы проснуться, то вот он.
Поводила ладонью туда-сюда.
В том, что во мне есть огонь, я уже не сомневалась: иначе вряд ли я могла бы так ярко чувствовать рядом с Гроу. Нет, не так: иначе вряд ли я могла бы так чувствовать нас.
Бегущее по коже пламя, не обжигающее, а разогревающее.
Раскаляющее изнутри, доводящее эмоции и чувства до той грани, когда они становятся почти звериными.
— Давай, засранец. Хотя бы искорку, ну?
Искорки мне не дали, и я, подрыгав пальцами и потерев ладони, эту затею оставила. Как бы там ни было, этим точно лучше заниматься не в одиночестве.
Впрочем, в одиночестве мне побыть не удалось: Гроу вернулся и решил не ждать, пока я закончу. В общем, как-то так получилось, что вышли из душа мы далеко не сразу, а когда вышли, в голове у меня уже не было ни одной связной мысли, и колени дрожали. Такой меня и отнесли в спальню, где завернули в себя (бесцеремонно протолкнув колено между моих бедер) и в покрывало.
На краю сознания мелькнула мысль, что я вообще-то не собиралась с ним спать, но спать хотелось безумно. Поэтому под рычание: «Хватит ерзать, Зажигалка», — и легкую дрожь, прокатившуюся по прихваченной зубами коже плеча, провалилась в сон.