– Говорят, а где же им ещё концентрироваться, чтобы не вызвать подозрения у пруссаков и русских? Говорят, потерпите, закончим переброску войск и сразу начнём выдвигаться к прусской границе.
– И что вас в этом ответе не устраивает? – удивился Мостяцкий. – По-моему, всё логично. Кстати, что думает по этому поводу министр обороны, вы с ним советовались?
– Советовался, пан Президент, – коротко ответил Холлер и, насупившись, замолчал. Пришлось Мостяцкому его подстегнуть:
– Ну?
– Пан министр ответил примерно то же, что и вы: объяснения немцев его вполне устраивают.
– Дорогой Станислав, – мягко произнёс Мостяцкий. – Это от усталости. Вы столько лет стоите на страже Польши, что стали находить опасность даже там, где её нет. Вам надо хорошенько отдохнуть. Не сейчас, конечно. Вот кончится эта заварушка – и в отпуск! Вы сколько лет не были на отдыхе?
– В прошлом году провёл с семьёй неделю на взморье, – без эмоций в голосе ответил Холлер, его мысли были явно заняты другим.
– Да разве же это отпуск – неделя? – улыбнулся Мостяцкий. – Вот…
Тут Холлер его и перебил. Получилось невежливо, но генерала это мало озаботило:
– Скажите, пан Президент, а вы не боитесь, что русские объявят войну Польше после того, как Германия нападёт на Пруссию?
– Нет, не боюсь, – буркнул президент. (Неприятно, знаете ли, когда тебя так прерывают!) – Я понимаю, к чему вы клоните, Станислав: мол, раз мы пропустили германские войска, то наравне с ними должны отвечать за последствия, так?
– Так, – кивнул Холлер.
– А для чего мы тогда затеяли эти дурацкие совместные манёвры? – хитро прищурился Мостяцкий. – А для того, чтобы сказать: мы тут ни при чём. Мы и предполагать не могли, что немцы вместо участия в манёврах атакуют прусскую границу…
«Бред! – думал Холлер, покидая резиденцию. – Неужели он не понимает, какую чушь несёт? Или понимает? Но тогда… От трусости до измены один шаг. Бедная Польша! Надо срочно спасать то, что можно спасти!»
На следующий день в том же кабинете министр обороны завершал доклад президенту.
… – Таким образом, германские войска закончили концентрацию сил, и к вечеру сегодняшнего дня начнут выдвигаться на позиции для атаки Прусского вала!
– И уже завтра этот паникёр Холлер будет посрамлён, – удовлетворённо кивнул президент. – Надеюсь, шнапс, пиво, и сосиски с капустой помогут ему излечиться от излишней подозрительности?.. В чём дело, чего вы мнётесь?
– Дело в том, пан Президент, что наша военная делегация ещё не вылетела в Берлин…
– То есть как?! – гневно вопросил Мостяцкий. – Мы приняли приглашение германского Генерального штаба, а делегация ещё в Варшаве? Как это понимать?!
– Все члены делегации уже несколько часов, как на аэродроме, доложил министр. – Однако глава делегации генерал Холлер до сих пор туда не прибыл.
– Вот как? И какие же неотложные дела могли его задержать?
– Не могу знать. Известно лишь то, что генерал Холлер срочно отбыл в восточные воеводства.
– Куда?! – Президент ненадолго задумался. Потом тряхнул головой: – Похоже, Станислав окончательно потерял голову от страха. Ладно, с ним разберёмся после! А вы немедленно выезжайте на аэродром. С этой минуты вы возглавляете нашу военную делегацию!
– Слушаюсь, пан Президент!
Сообщение о замене главы делегации и срочном отбытии начальника польского Генштаба в восточные воеводства заставило командующего группировкой германских войск на территории Польши генерал-лейтенанта Манштейна слегка призадуматься.
– Как вы думаете, Холлеру стало что-то известно о наших истинных планах? – спросил он у начальника разведки.
– Уверен – нет, – твёрдо ответил полковник абвера. – Думаю, он просто что-то почуял…
– Верхнее чутьё у старого вояки Холлера? – задумчиво произнёс Манштейн. – Вполне допускаю. Но Польшу это не спасёт!
Через несколько минут Манштейн отдал приказ о начале операции «Псовая охота».
Через несколько часов начальник ОКВ (Oberkommando der Wehrmacht – Верховное главнокомандование вермахта) генерал-полковник Кейтель докладывал фюреру:
– Колонна наших войск атакована прямо на марше. Благодаря умелому командованию старшего офицера майора Вайса была организована круговая оборона, что позволило нашим солдатам продержаться до подхода других частей, после чего нападавшие поспешно отступили. На поле боя обнаружены неопровержимые улики причастности к инциденту польских военнослужащих. Это…
Гитлер прервал Кейтеля:
– «Это» оставьте доктору Геббельсу и журналистам. Мне скажите вот что: Манштейн выбрал удачное время для начала операции «Псовая охота»?
– Полагаю, да, мой фюрер!
– Тогда пусть так и будет! Пусть поляки дорого заплатят за коварство!
– … В 15–30 по варшавскому времени поступило донесении от начальника караула о том, что группой неизвестных лиц совершён налёт на склад вооружения; часовой убит, часть оружия и боеприпасов похищена. В части объявлена тревога, и по горячим следам организовано преследование налётчиков. В 16–00 вблизи шоссе, ведущего от Познани в сторону прусской границы, налётчики были настигнуты, завязался бой. В 16–40 выяснилось, что перестрелка идёт не с налётчиками, а с германской частью, которая до этого следовала по шоссе к новому месту назначения. Немедленно был отдан приказ об отходе. В результате инцидента с обеих сторон есть убитые и раненые.
Представитель военной прокуратуры закончил доклад и закрыл папку. Президент, который всё то время, пока шёл доклад, сидел, схватившись за голову, перестал, наконец, терзать и без того редкую шевелюру и обратился к полковнику:
– Удалось захватить хотя бы одного из так называемых налётчиков?
– Ни одного. Ни живым, ни мёртвым, – ответил полковник.
– Так, может, их и не было вовсе?
Вопрос странный, если не сказать глупый, но прокурор и бровью не повёл.
– Были, – твёрдо ответил он. – Тому есть много свидетелей.
– Так, может, такие же свидетели есть и среди немецких солдат? – продолжил хвататься за соломинку президент.
– Германская сторона утверждает, что таких свидетелей у них нет, – погасил надежду полковник.
– Ладно, – вздохнул президент, – можете идти.
Когда за прокурорским закрылась дверь, Мостяцкий обратился к министру иностранных дел, который присутствовал в кабинете во время доклада:
– Какие меры предприняты, чтобы загладить инцидент?
– В ответ на германскую ноту даны твёрдые заверения в том, что инцидент будет тщательно расследован, а виновные понесут самое суровое наказание, – ответил министр. – Ну и извинения, само собой, также принесены.
– И что? – как-то вяло поинтересовался Мостяцкий.
– Ничего, – вздохнул дипломат. – Пока никакого ответа.
В кабинет вошёл секретарь.
– Пан президент, звонили из МИДа, прибыл посол Германии.
Министр иностранных дел поспешно покинул кресло:
– С вашего позволения, пан Президент, я отправляюсь на встречу с послом!
Как только стало известно, что большая группа немецких бомбардировщиков вторглась в польское воздушное пространство и движется к границе с Пруссией, на всей территории мятежного анклава взревели сирены воздушной тревоги.
В Данцигской крепости, где располагался штаб Западной группы войск, в ситуационной комнате собрались старшие офицеры, представители сухопутных сил, авиации и флота. Тут же присутствовал начальник разведотдела. Паники не было, как не было и напряжённого молчания. Собравшиеся переговаривались вполголоса, одновременно поглядывая на огромную карту региона, где каждые пять минут дежурные офицеры передвигали маленькие макеты самолётов, изображающие германскую армаду. Когда бомбардировщики достигли пятидесятикилометрового удаления от границы, не выдержал командующий ПВО.
– Прикажете поднять истребители? – приняв строевую стойку, обратился генерал-майор авиации к командующему Западной группой войск генерал-лейтенанту Жукову.