– Значит, ответ был отправлен в Луисвилль. А ты не помнишь, мы уже работали там в это время?
– Ты попал в самую точку. Мы начали работать в Луисвилле в понедельник пятого августа, через два дня после появления первого объявления в «Билборде». Итак, это дело имеет прямое отношение к ярмарке Хобарта. В этом нет сомнений, Эд.
– А если ответ пришел после того, как мы уехали из Луисвилля? Ведь объявление появлялось три недели подряд, а мы пробыли там не больше недели.
– Тип, поместивший объявление, наверняка попросил, чтобы корреспонденцию на его имя переводили до востребования в Эвансвилль, а потом в Саут-Бенд. Но он получил ответ немедленно… Фло показала объявление Лону третьего августа.
Когда мы завтракали в маленьком ресторанчике отеля, я спросил дядю Эма:
– А ты позвонил миссис Червински? Ведь ты же обещал ей позвонить перед отъездом.
– Спасибо, что напомнил, – сказал он. – У меня совершенно вылетело из головы.
И он окрасился к телефонной кабине.
После завтрака у нас еще оставалось немного времени, и мы не спеша отправились на вокзал.
В поезде дядя Эм всю дорогу молчал. Мне тоже было не до разговоров: прислушиваясь к стуку колес, я думал о том, что с каждой минутой я приближаюсь к блаженному мигу встречи с Ритой.
Тем временем дядя Эм достал из кармана конверт и начал что-то чертить карандашом. Он написал несколько слов, потом остановился, подумал и добавил еще какие-то цифры.
Я заинтересовался и глянул на конверт.
– Послушай, малыш, я запамятовал, когда убили Лона?
– В четверг, – ответил я. – В Эвансвилле. Вчера исполнилось ровно две недели. Значит, это произошло пятнадцатого августа… нет, скорее шестнадцатого августа, потому что его убили после полуночи. В пятницу, шестнадцатого августа.
Дядя Эм записал в середине конверта: «Л.С. – убит – 15». И уточнил:
– Будем считать, что это произошло в четверг, время не так уж важно. А Сьюзи?
– Она исчезла в первую же ночь после нашего переезда в Форт Вэйн… в прошлый понедельник, двадцать шестого августа. Ее нашли во вторник во второй половине дня. Но наверняка она была убита в понедельник вечером.
Он отметил «26» в начале следующей колонки.
– А Негро… позавчера, двадцать восьмого августа, в среду.
Эти сведения он поместил в третью колонку.
– Это было именно в ту ночь, когда ты увидел в окне Сьюзи или ее призрак. Давай подведем итог, малыш. За несколько дней до убийства Лон уехал из Цинциннати.
– За пять дней. Он уехал в субботу десятого августа. В это время мы уже находились в Луисвилле два дня.
Я увидел, как дядя Эм записал в первой колонке под отметкой «Л.С. – убит» следующее: «Л.С. – покинул Цин. – 10».
– Здесь можно поместить и третью дату, – заметил я. – Третье августа, тот день, когда миссис Червински показала Лону объявление в «Билборде».
И он записал: «Лон увидел объявление – 3 ав.» Всмотревшись в записанную фразу, он заключил:
– Если он ответил на объявление сразу – а именно так он и сделал, – ответ пришел в Луисвилль до востребования пятого августа, когда ярмарка уже была там. Все сходится, малыш! Но я пока не вижу мотивов этой переписки.
– Когда ответ послали, ярмарка еще находилась во Франкфурте, штат Кентукки. Это было в конце июля. А еще раньше мы работали в Лексингтоне. Думаю, не стоит копать дальше. Нужно выяснить, что могло произойти в последнюю неделю июля.
Дядя Эм занес эти сведения в свою схему. Потом мы стали изучать ваши записи, но сколько ни ломали голову, разгадки нам так и не удалось найти. И тем не менее было очевидно что некто на ярмарке, на нашей ярмарке, вел тайную игру: он поместил объявление в «Билборде», получил ответ от Лона, заключил с ним какую-то сделку, заставившую карлика уехать из Цинциннати, а затем убил его в Эвансвилле через четыре дня после того, как ярмарка пере-, кочевала в этот город. А где был этот человек и что он делал в предыдущие пять дней? Это оставалось тайной.
Поезд прибыл в Лиму, где мы должны были пересесть на «Пенсильванию», которая следовала через Форт Вэйн. До отхода «Пенсильвании» оставалось довольно много времени, и мы решили выпить по чашечке кофе в вокзальном буфете,
Конверт с записями снова выступил на сцену. Дядя Эм положил его на стол перед собой, и мы опять принялись изучать составленную схему.