Чери вырывалась, царапалась, отпихивала его изо всех сил.
– Вот так, вот так, грешница, одолей меня, – ронял он вперемежку с поцелуями издевательские слова, подзадоривая ее. – Старайся, старайся...
Он локтями пригвоздил ее к матрасу, а пальцами ущипнул один сосок, а другой стал выкручивать. Она издала вопль, но он закрыл ей рот поцелуем. У нее уже не хватило сил снова его укусить. О боже, как далеко все это зайдет? Она попала в капкан.
Теперь ей стало уже по-настоящему страшно. Что может его остановить? Что, если он будет мучить ее всю ночь? Боль стала нестерпимой, когда он укусил ее грудь.
Извернувшись и всхлипывая от острой боли в прокушенном соске, она задела рукой радио. Доктор Саманта нанизывала самоуверенным равнодушным тоном одну за другой отточенные фразы и выдавала исполненные здравого смысла советы. Панель приемника отбрасывала слабый свет належащую рядом банкноту с ослепленным Франклином.
«Помоги мне!» – мысленно обратилась Чери к радиоведущей, но та была далеко, витала где-то в эфире. Отбиваясь с диким отчаянием одной рукой, Чери пальцами другой руки тянулась к ящичку с пистолетом.
И вдруг она ощутила его внезапную эрекцию. Ему нужно было насилие, чтобы возбудиться! Если бы он хоть намекнул на это раньше, Чери бы ему подыграла, но сейчас она была слишком напугана. Так напугана, что страх пропитал ее всю, до мозга костей.
«Делай свое дело, только не терзай меня!» Он оторвал ее голову от подушки, и Чери вскрикнула, когда он сдавил ее горло четками. Острые грани бусин больно впились в кожу.
«Боже, он хочет убить меня!»
Она глянула в эти затемненные черными стеклами глаза и сразу все поняла.
Он закручивал четки все туже, одновременно проникая в нее с нарастающей яростью.
Чери задыхалась, глаза ее вылезли из орбит, руки потеряли последние силы. Она еще скреблась ногтями о заветный ящичек, но это были лишь бесполезные судороги.
Тьма сгустилась вокруг Чери. Легкие горели огнем, сердце готово было разорваться в груди.
Он чуть ослабил удавку, и она жадно схватила ртом воздух. Воздуха не было. Внутри ее что-то заклокотало, забулькало. Это ее собственная кровь залила легкие. Петля вновь затянулась.
Чери подумала о дочке, о своей маленькой девочке, такой красивой, такой ласковой...
Он потел, усердно трудясь над нею. Его дыхание участилось, тело дергалось в конвульсивных движениях. Когда он кончил, то упал на нее, издав какой-то утробный звериный рык.
Последнее, что услышала Чери сквозь его прерывистое хриплое дыхание и что запечатлелось в ее гаснущем сознании, был далекий, очень далекий голос: «Я, доктор Саманта, прощаюсь с вами, дорогие радиослушатели. Да благословит вас бог! Берегите себя. Пусть ваши сегодняшние тревоги не повторятся завтра. Спокойной вам ночи и приятных сновидений...»
Глава 1
Июль. Кембрей, штат Луизиана
«Как хорошо вернуться домой! На свете места лучше не найдешь! Обуйте свои любимые красные шлепанцы и три раза топните, приговаривая: «Вот я и дома!»
Текст радиопередачи был глуповатым, дурашливым, однако он вполне отвечал настроению Саманты. Она даже была готова послушать еще. Ее отвлекла реплика таксиста:
– С вас тридцать семь долларов, мэм.
Он припарковал машину почти вплотную к парадной двери и уже с полминуты ждал, когда пассажирка очнется от своих грез и расплатится с ним.
Саманта извлекла из кармана куртки бумажник.
– А вас не затруднит занести вещи в дом? – спросила она.
Водитель повернул голову и окинул пассажирку откровенно оценивающим взглядом. Хочет ли эта увечная дамочка только того, чтобы он таскал ее багаж, или затем ей потребуется кое-что еще? Не придя к определенному выводу, он пожал плечами.
– Если вы этого хотите...
– Именно этого.
Опираясь на один костыль, Саманта выбралась из машины и окунулась в душную луизианскую ночь. За туманной дымкой угадывались очертания могучих столетних дубов, словно в карауле выстроившихся перед фасадом ее старинного и весьма беспорядочного по архитектурному стилю дома. За деревьями дышало влагой невидимое в темноте озеро. Шумы Нового Орлеана, не стихающие до глубокой ночи, сюда не доносились. Место было уникальное. Боже, как это здорово – вновь очутиться у себя дома.
Отпуск можно провести по-разному. Иногда он оборачивается волшебной сказкой, а бывает, превращается в настоящий кошмар. Этот был хуже, чем кошмар, – во всем полный прокол. Но зато она пришла к выводу, что никогда не станет миссис Дэвид Росс.
По крайней мере, не совершит ошибки, которую потом нелегко будет исправить.
Налетевший внезапно ветерок пробудил от спячки колокольчики, развешанные на крыльце, и они тут же откликнулись милым ее сердцу негромким мелодичным звоном, будто соскучились по ней и теперь радуются ее возвращению. А вот сорняки, успевшие пробиться сквозь шели в каменных ступенях за время ее отсутствия, повели себя враждебно. Они буквально цеплялись за ее поврежденную ногу.
Саманта споткнулась и вскрикнула от боли. Стиснув зубы, она кое-как преодолела лестницу, проковыляла, тяжело опираясь на костыль, по веранде до окошка, где за ставнями в липкой паутине отыскала хранившийся там запасной ключ. Торопясь обратно к крыльцу, она чуть не выронила костыль, к которому пока еще не успела привыкнуть.