— До утра ждать придется, — бросила я, смело делая шаг вперед.
Под пристальными взглядами трёх пар глаз, я надавила пальцем на старенький, круглый звоночек. Мы услышали трескучий звон. Но он потонул в непрерывной волне музыкальных композиций.
— Попробуй постучать, дорогуша, — посоветовала пожилая Анна Петровна.
Сжав руку в кулак, я поднесла её к двери и неуверенно постучала, что, естественно, не принесло никаких плодов. Следом в ход пошла вся мощь моего тела. Я долбилась ладонями и ногами так отчаянно, как будто от этого могла зависеть моя жизнь. И в обычной ситуации я бы получила за это гору осуждения, однако, сейчас эти добродушные женщины поддерживали меня как могли.
Наши совместные усилия заглушала мягкая обивка. Вероника своим тонким, словно кисть, пальчиком снова нажимала на звонок. Дзинь, дзинь!
Ударив ненавистную дверь в последний раз, я уже хотела сдаться, как по ту сторону послышался усталый скрип замка. Неожиданно для всех дверь распахнулась, едва не сбив меня с ног. И куль тщедушного тельца ударился бы о твёрдый бетон, но в полы моего халата вцепились крепкие мужские руки.
— Ой, — вскрикнула вместо меня Вероника.
— Ой, — удивлённо повторила я, фокусируя свой взгляд на пёстрых татуировках, которые тянулись по всей длине жилистой руки.
Где-то в чужой квартире раздался пьяный девичий визг и чей-то хриплый смех.
Молодой человек рывком вернул меня в исходное положение. Правую часть его лица скрывала длинная чёрная чёлка, отбрасывая зловещие тени. Я отступила назад, желая как можно скорее разобраться с этим любителем ночных вечеринок.
— Музыкальная минутка подошла к концу, так что советую закругляться, — я свела брови на переносице, придавая своему лицу серьёзный вид.
— Уважаемый, Вы на часы хоть иногда смотрите? — выглянула Инга Павловна из-за моей спины.
Но парень и бровью не повёл. Он окинул весь наш квартет безразличным взглядом льдисто-голубых, с поволокой, глаз и тут же отвёл их в сторону. Словно не увидел перед собой ничего интересного. На его кривоватых губах застыла ленивая ухмылка.
— Я говорю, музыку сделай… — в следующую секунду соседская дверь захлопнулась прямо перед моим оторопелым лицом.
За спиной возбуждённо загалдели соседки, обсуждая невежество нового жителя нашего замечательно подъезда. Учёные, творческие люди, преподаватели, капитан морского судна и на тебе — какой-то наркоман (как выразилась Инга Павловна).
Не став слушать их птичий гомон, я на струе злости залетела в свою квартиру, шваркнув дверью об косяк. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому!
— Я тебе покажу, как дверь у меня перед носом закрывать, — пробурчала я, набирая нужный номер по памяти.
Пальцы не слушались, попадая не на те кнопки сенсорного экрана. Как только мне это удалось, я нажала зеленый кругляш и прижала трубку к уху, нервно топая ногой, все еще обутую в тапочку. Вторая валялась где-то в прихожей.
— Да, я слушаю, — раздался в трубке знакомый, заспанный голос, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности.
— Василич, привет! Это Саша Морозова из двадцать пятой квартиры.
— А, Сашенька, чем обязан в столь поздний час? — в трубке раздался сонный зевок, отчего я разозлилась еще больше. Значит, он там дрыхнет, а мы должны его работой заниматься? Хитро, хитро.
— Чем обязан спрашиваешь? — зашипела разъярённой кошкой я. — Ты в курсе, что у тебя на участке происходит?
— Просвети.
— А ты не слышишь? — я приставила телефонную трубку к дрожащей стенке на несколько секунд. — А сейчас? Сейчас слышишь?
— Ну, музыка. И что?
— Василич, на часы посмотри! — повысила голос, не в силах больше сдерживаться. — Нормально в такое время слушать музыку, как думаешь?
— А чего ты от меня-то хочешь, Саш? — на том конце раздался тяжелый вздох.
— Хочу, чтобы ты пришел и выполнил свою непосредственную работу, — отчеканила я, — иначе жди коллективную жалобу, ясно?
Отключившись, я кинула трубку на диван и плюхнулась рядом с ним. Наш Василий Васильевич, вообще-то, мужик неплохой. Но как от участкового толку от него никакого. Слишком трусливый. Вот если что где подкрутить или починить нужно, так это он с превеликим удовольствием. Особенно если его ещё и вкусно накормят. А вот группку пьяных подростков отогнать от подъезда, то извольте сами, дамочки, у меня есть дела и поважнее.
Только так уж вышло, что весь мой подъезд был заселён женщинами. Ей-богу, проклятие какое-то! Даже капитан дальнего плавания и та женщина. И здесь без грубой мужской силы нам не обойтись, пусть, даже если она будет исходить от грузного тела Васильича.
Я посмотрела на свои пижамные штаны в весёлый горошек. Ну, конечно, кто же воспримет всерьёз девушку в розовой, почти детской, пижаме с тапками единорогами? Только безумец! Может я и могу нагнать на кого-то ужаса, но точно не растрёпанными волосами и бабушкиным халатом.
Я сидела на диване, мерно покачиваясь под непрекращающуюся музыку, не сводя глаз с часов. Минутная стрелка двигалась лениво и нерасторопно, не то что утром. Время близилось к трём, спать хотелось ужасно, но мозг работал в утроенном режиме. Бой еще не окончен.
Как там говорят: свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого? Любой человек волен делать все, что он считает нужным, ровно до того момента, когда его действия причиняют неудобства другим. Но вот этот голубоглазый неформал плевать хотел на все правила, и его свобода, похоже, не ограничивается ничем. Разве что моей расшатанной нервной системой.
Трель дверного звонка отвлекла от раздумий. Тяжело поднявшись с насиженного места, я направилась к двери. По ту сторону стоял не кто иной, как Василич, собственной персоной. В спортивных трениках и непрезентабельного вида футболке, из-под которой выпирал приличного размера пивной живот. Я даже опешила от его внешнего вида.
— Василич, это что? — изумленно спросила я, окидывая его взглядом.
— Не понял? В смысле «что»? — загнусавил он.
— Что за вид, Василич? Ты так пришел разбираться, серьезно? Участковый, блин!
— Ну что ты, Сашенька, я же все-таки мужчина! — он широко улыбнулся, обнажая желтые кривоватые зубы. — Что я, малолеткам по голове не настучу?
— Да скорее они тебе настучат, — фыркнула я. — Нет, ну, правда, ты не мог надеть форму?
— А тебе, я смотрю, больше мужчины в форме нравятся?
— Мне больше нравится спать по ночам, Василич.
Мужчина сделал шаг назад и окинул меня с головы до ног сальным взглядом мелких, глубоко посаженных глаз. Я вдруг почувствовала себя голой, несмотря на то, что халат доходил почти до колен.
— Красивая ты баба, Сашка! Но злая. Ох и злая. Мужика тебе надо, что бы всю злость из тебя выбил.
— Так ты поможешь или нет? — задала прямой вопрос я, пропустив мимо ушей его комментарий.
— Ну я это… как его, — Василич почесал лысеющую макушку. — Я ксиву в отделении забыл.
Я почувствовала, что в любой момент могу потерять терпение. Тяжелый рабочий день и бессонная ночь охотно подталкивали меня к состоянию нервного срыва. Того и гляди, нервный тик разовьётся. Вспомнив Машкину дыхательную практику, я мерно задышала, стараясь концентрировать своё внимание на одной точке — блестящем роге мифического животного. Вдох-выдох, вдох-выдох.
— Ну, ты хоть припугни их, ты же мужчина!
— Я, да — мужчина, — приосанился участковый.
Мы вышли в пустой, но совсем нетихий подъезд. Пухлая рука Василича тут же принялась барабанить по двери. Но сколько бы он ни стучал, сколько бы ни возбухал о том, что он участковый и требует немедленно прекратить этот беспредел, никакой ответной реакции с той стороны не последовало. Хотя я отчётливо слышала шевеление за соседской дверью, и буквально ощущала на себе пристальное внимание холодных лазурных глаз.