— Сынок, — попытался скопировать мамины интонации Иохель, — если ты будешь неосторожен и девушка от тебя забеременеет, то тогда как честный еврей ты должен будешь на ней жениться!
— Приблизительно так она мне и сказала, — засмеялась Полина. — И прекращай ее передразнивать, это всё-таки твоя мама. — Она снова засмеялась, но вдруг серьезно продолжила: — Но учти, тащ майор, чтобы еще раз меня сюда затащить, тебе придется очень сильно постараться.
* * *
Утром в Москву приехали не то чтобы поздно, но, пока добрались домой, выяснилось, что Полине уже надо выходить на работу. Тут она показала чудеса скорости: успела за считанные минуты сходить в душ, одеться, съесть бутерброд и, приговаривая «Только бы не опоздать», умчалась на работу с крохотной задержкой против обычного графика.
Проводив Полину, Иохель спокойно выпил кружку кофе, съел приготовленную Синицыным яичницу с колбасой — и свою порцию, и Полинину, посидел, подумал о бренности бытия, краем сознания с сожалением отметив, как хлопнула дверь за Сидором, а значит, кофе никто не сварит.
Бросив в бой мизерные остатки силы воли, он встал, выпил стакан воды, опять разочарованно вспомнив, что Синицын ушел, надел пиджак и пошел к телефону-автомату, чтобы позвонить пациентке и уточнить, как она себя чувствует. Но вместо того, чтобы рассказать о том, как ей становится лучше и погрузиться в легкий транс от подаваемой Иохелем команды, она закричала в трубку:
— Ой, Иосиф Моисеевич, как же хорошо, что Вы позвонили!
— Иохель, — спокойно поправил он ее.
— А я как сказала? Да неважно, как я там сказала, послушайте, срочно, очень срочно нужна Ваша помощь! Я сейчас продиктую телефон, пожалуйста, позвоните, там просто катастрофа, бедствие полнейшее! Уже только на Вас надежда, миленький мой, прошу, позвоните, это очень хорошие люди!
Исключительно для того, чтобы прервать этот поток убеждающего красноречия, Иохель записал телефон и пообещал позвонить тут же. Трубку взяла, судя по голосу, средних лет женщина, которая после того, как удостоверилась, что ей звонит именно тот самый специалист, весьма настойчиво попросила подъехать и продиктовала адрес, рядом, на Волхонке.
Дверь открыла, скорее всего, хозяйка, очень ухоженная женщина в домашнем платье, но с тщательно уложенной прической. Она посмотрела на Иохеля, молча кивнула, так же без единого слова провела его в комнату, где наконец заговорила.
— Садитесь, пожалуйста. На диван Вам удобно будет? — она говорила спокойно, но какая-то нервозность в ее голосе всё же наблюдалась.
Иохель сел поудобнее и посмотрел на хозяйку, приглашая ее изложить столь срочное дело.
— Послушайте, Иохель Моисеевич… Я правильно назвала Ваше имя? Непривычно немного… О Вас уже легенды рассказывают… — она замялась, не решаясь сказать то, что ее беспокоит, но Иохель сидел молча и ей пришлось продолжить: — Меня Мария Григорьевна зовут… У нас сын, он поступает в военное училище… Мой муж военный, занимает серьезный пост, его не поймут просто, если мальчик выберет что-то другое…
— Мария Григорьевна, давайте сразу перейдем к цели моего визита, — вклинился в монолог Иохель. — От меня что требуется? Рассказывайте, не стесняйтесь.
— Дело в том, что у Андрюши, у сына, уже два года…, — она в сотый, наверное, раз скомкала и разгладила носовой платок, который держала в руках, — он… мочится в постель, — наконец, выговорила она и тут ее прорвало: — Мы уже по всяким врачам ходили, обследовали его, лекарства всякие он принимал — ничего не помогает, говорят, что он здоровый… А сейчас… что будет? — она посмотрела в глаза Иохелю: — Вы нам поможете?
Иохель задумался. О чем-то похожем он читал, причем, совсем недавно. У Эриксона всё прошло гладко и эффект наступил буквально через неделю.
— Можно попробовать, — сказал он, выдержав паузу. — У вас есть родственники, к которым он может поехать в ближайшее время? Пользующиеся доверием?
— Есть, конечно есть! — тут же затараторила Мария Григорьевна. — Родители мои, они здесь, в Москве, сестра Пашина в Туле живет, там рядом, в Алексине, его родители, еще…
— Достаточно, — прервал ее Иохель. — Троих достаточно. Вам надо в течение трех дней с ними связаться и проинструктировать, что им придется сделать. Сможете?
— Конечно, смогу, Паша машину даст, я сама поеду, только помогите! Что угодно, только помогите.
— Пять тысяч рублей, — сказал он и, увидев, как хозяйка потянулась к сумочке, добавил: — Не сейчас. Когда будет результат. Сын дома?
— Да, у себя в комнате. — теперь платок разглаживался обеими руками на ее коленке.